В первой метафоре неба Адама яркие строфы, Синкопированное дыхание между двумя равными нотами, Распятие тел, на острие вся кровь, шелк растворения И женщина, которая уже твоя дрожь.
Солнце, что убегает от слухов о смерти к горизонту, доказывает своей жизнью вечное! Не потуши дыхание огненных слов. Во вкусе поэзии всегда есть Мера оставаться собой...
Ветер со стихами в глазах напомнил мне, что я был абсолютным. Напомнил, что пора сказать то, что не сказано, Что-то тяжелое и легкое одновременно, Что-то, что пугает тебя, но это правда.
Вот кожа, которая не плоть, а лирика, Вот стихотворение, которое не игры разума, Вот роскошь, которая не прах, Вот Любовь, вступившая на царство, помазанная мирром.
Количество листьев на всех ветвях мира Равно количеству душ, когда-то посещавших этот мир. Я хочу, чтобы твоя весна справилась с Любовью без страданий, Мафусаил...
Где небо поёт голубой гортанью любовь... За меня расплатиться никто не сумеет... Когда ветер поседеет, и заплачут яблони, как дети, Я поцелую их глаза, я поцелую их уста,
Как поздно ветер, как рано... Если блаженны кроткие, то я хочу знать блаженство любви... Я чувствую себя твоим многоточием, Любовь... У моего стихотворения нет имени, нет автора,
Слова не могут быть завесой если они стали вами... Если вы - их кровь, и они - ваша... Если вы прожили каждое из них от цветения до смерти... Если вы истончились до их глубины и поняли о чем их каждый слог...