Павел Манжос

В минувший вечер раскрою ставни я:
Нет коромысел без созидателей…
Жила когда-то во время давнее
Держава зеков и надзирателей.

Моей любви нет места среди дел –
Она взошла побегом при дороге,
И что расти там вздумалось дурёхе?
Чужой каблук в пыли её задел,

Есть народная примета:
Если любишь ты кого,
И душа добром согрета,
И в ней море неги, света –

Я жил, как пёс; я знал немало горя,
С дурной судьбой безумствуя и споря,
Но лишь одно печалило мой дух:
Зачем убил Раскольников старух?

Давно, в забытые года,
Была свобода и еда.
Но вот пришёл лукавый тать –
Свободы стало не хватать.

Мы терпим «толерантно» подлецов,
Меняем музыку на ритмы «клубных» танцев,
Теряем речь, культуру и лицо,
Сгребая грязь и хлам у иностранцев.

Я опоздал… Куда года летели,
Глаза глядели, не пойму никак…
Чего уже мне драться на дуэли?!
Не юный возраст для смертельных драк.

Бывает, и глухие прозревают,
А кто безумен, слышат голоса.
Есть шалуны – их сны обуревают:
Моча в глазах что божия роса.

Звезда изменила Месяцу
С созвездием Гончих Псов,
Потом плела околесицу –
Гостила, мол, у Весов.

И физика, и лирика важна,
Но вот вопрос, науке – что важнее?
Представьте: сад, печальная луна,
И Ньютон сам проходит по аллее.

И вновь несутся речи беспокойные:
«Привлечь!», «Изгнать!» – по кнопкам всех каналов.
У вас убийств, бродяги коммунойные,
На двадцать пять Нюрнбергских трибуналов.

Жил в Иране некий парень –
Он не мылся никогда.
А помылся – сразу помер –
Вот такая с ним беда.