Се Маккавей-водопийца кудрявые речи раскинул как сети…
Се Маккавей-водопийца[1] кудрявые речи раскинул, как сети:
Злой сердцелов
Ожидает добычи, рекая в пустыне,
Сухосплетенные мышцы расправил и, корпий
Се Маккавей-водопийца[1] кудрявые речи раскинул, как сети:
Злой сердцелов
Ожидает добычи, рекая в пустыне,
Сухосплетенные мышцы расправил и, корпий
1
Есть люди странные, которые с друзьями
Обходятся как с сертуками:
Покуда нов сертук: в чести — а там
Семьдесят лет бессознательно жил
Чернский помещик Бобров Гавриил,
Был он не (то) чтоб жесток и злонравен,
Только с железом по твердости равен
Вы не знавали князь Петра;
Танцует, пишет он порою,
От ног его и от пера
Московским дурам нет покою;
Под фирмой иностранной иноземец
Не утаил себя никак –
Бранится пошло: ясно немец,
Похвалит: видно, что поляк
За желанье свободы народу,
Потеряем мы сами свободу,
За святое стремленье к добру —
Нам в тюрьме отведут конуру
Лилейной рукой поправляя
Едва пробившийся ус,
Краснеет, как дева младая,
Капгар, молодой туксус
Когда судьба тебя захочет обмануть
И мир печалить сердце станет –
Ты не забудь на этот лист взглянуть
И думай: тот, чья ныне страждет грудь,
В Большом театре я сидел,
Давали Скопина — я слушал и смотрел
[1]Когда же занавес при плесках опустился,
Тогда сказал знакомый мне один:
Остаться без носу — наш Маккавей боялся,
Приехал на воды — и с носом он остался
Любить вас долго было б скучно,
Любить до гроба — право, смех,
Пройти ж вас мимо равнодушно –
Перед собою тяжкий грех
«Душа телесна
» — ты всех уверяешь смело;
Я соглашусь, любовию дыша:
Твое прекраснейшее тело –