В начале жизни школу помню я

В начале жизни школу помню я;

Там нас, детей беспечных, было много;

Неровная и резвая семья.
Смиренная, одетая убого,

Но видом величавая жена

Над школою надзор хранила строго.
Толпою нашею окружена,

Приятным, сладким голосом, бывало,

С младенцами беседует она.
Ее чела я помню покрывало

И очи светлые, как небеса.

Но я вникал в ее беседы мало.
Меня смущала строгая краса

Ее чела, спокойных уст и взоров,

И полные святыни словеса.
Дичась ее советов и укоров,

Я про себя превратно толковал

Понятный смысл правдивых разговоров,
И часто я украдкой убегал

В великолепный мрак чужого сада,

Под свод искусственный порфирных скал.
Там нежила меня теней прохлада;

Я предавал мечтам свой юный ум,

И праздномыслить было мне отрада.
Любил я светлых вод и листьев шум,

И белые в тени дерев кумиры,

И в ликах их печать недвижных дум.
Всё - мраморные циркули и лиры,

Мечи и свитки в мраморных руках,

На главах лавры, на плечах порфиры -
Всё наводило сладкий некий страх

Мне на сердце; и слезы вдохновенья,

При виде их, рождались на глазах.
Другие два чудесные творенья

Влекли меня волшебною красой:

То были двух бесов изображенья.
Один (Дельфийский идол) лик младой -

Был гневен, полон гордости ужасной,

И весь дышал он силой неземной.
Другой женообразный, сладострастный,

Сомнительный и лживый идеал -

Волшебный демон - лживый, но прекрасный.
Пред ними сам себя я забывал;

В груди младое сердце билось - холод

Бежал по мне и кудри подымал.
Безвестных наслаждений темный голод

Меня терзал - уныние и лень

Меня сковали - тщетно был я молод.
Средь отроков я молча целый день

Бродил угрюмый - всё кумиры сада

На душу мне свою бросали тень.