Теперь мы вышли на дорогу,
Дорога — просто благодать!
Уж не сказать ли: слава Богу;
Труд совершён. Чего желать?
Душе простор, уму свобода…
Да, ум наш многое постиг:
О благе бедного народа
Мы написали груду книг.
Все эти дымные избёнки,
Где в полумраке, в тесноте,
Полунагие ребятёнки
Растут в грязи и нищете,
Где по ночам горит лучина
И, раб нужды, при огоньке,
Седой как лунь старик-кручина
Плетёт лаптишки в уголке,
Где жница-мать в широком поле,
На ветре, в нестерпимый зной,
Забыв усталость поневоле,
Малютку кормит под копной.
Её уста спеклися кровью,
Работой грудь надорвана…
Но, Боже мой! с какой любовью
Малютку пестует она!
Всё это ныне мы узнали,
И наконец, — о мудрый век! —
Как дважды два, мы доказали,
Что и мужик наш — человек.
Всё суета!.. махнём рукою…
Нас чернь не слушает, молчит.
Упрямо ходит за сохою
И недоверчиво глядит.
Покамест ум наш созидает
Дворцы да башни в облаках,
Горячий пот она роняет
На нивах, гумнах и дворах,
В глухой степи, в лесной трущобе,
Средь улиц, сёл и городов
И, утомясь, в дощатом гробе
Опочивает от трудов.
Чем это кончится?. Едва ли,
Ничтожной жизни горький плод,
Не ждут нас новые печали
Наместо прожитых невзгод.
Около сентября 1860
