Есть путешественник: не я, не ты, не тот, не этот,
А некто, чей блокнот не оглашен.
Бесчисленные первые за ним идут и едут,
Не ведая, что первый — это он.
Ему знакома ночь в горах — без запаха и вкуса,
Прорубленная в дебрях колея,
И электрический толчок змеиного укуса,
Как выстрел из бесшумного ружья.
И лихорадки пестрый бред, и вопли попугаев,
И рябь на реках, нудная, как сыпь.
И гроздья гадов на стене в гостинице на сваях,
Где не житье, хоть золотом осыпь.
И широко расставленные звезды ночи южной,
И плоские ступени длинных волн,
И крепкий трепет кораблей бегущих, и недужный
Девятый вал, набыченный, как вол…
Есть путешественник, но ты его не сдвинешь с места,
Когда колибри — птичка-огонек —
Трепещет, вдетая в кольцо из собственного блеска,
Как тонкий пальчик в тонкий перстенек.
И он не спит, когда в ночи от дуновений беглых
Жасмина проступают лепестки,
Как в темно-пепельной толпе идущих в ногу негров
Лукавых глаз косящие белки.
Идет он пыльной пристанью, белеющей дорогой,
И где-то на пути его лежит
Жемчужина, подернутая томной поволокой,
Жемчужницу зажмурив и смежив.
И где-то сфинксы вдалеке, очерченные слабо,
Уступчиво-уклончивый песок…
И где-то степь шершавая и каменная баба
С едва заметным сусликом у ног…
Есть добрый путешественник: его рукопожатье
Надежней, чем гербовая печать.
Все страны сестры для него и все народы — братья:
Он хочет всех увидеть, все узнать…
Быть может, где-нибудь ему за это руки свяжут,
Как драчуну в угаре кабака,
А он на помощь позовет и о себе расскажет,
И все о нем узнают… А пока —
Есть путешественник: не я, не ты, не тот, не этот,
А некто, чей блокнот не оглашен.
Бесчисленные первые за ним идут и едут,
Не ведая, что первый — это он.
