"закусив удила, несусь" - говорит ему Света, разом вычленяя из сора суть, еще может уставший разум разложить по крупицам соль дней, неделей, а то и года. он ей - ""Светочка, не мозоль, что ты мне тут слагаешь оды? что ты мне тут несешь, кутишь? ты пришла - говори по сути. а то глядь, удила ей, ишь...""
а ее как-то странно мутит от того, что он рядом с ней, гад последний, мудак и сволочь, а еще изо всех смертей самый едкий, такая щелочь, что разводит, разворотит и подует потом на ранку.
осень склизкая, мрак, отит, на работу ей спозаранку, все равно ведь пришла, увы, наркоман не пропустит дозу. запах женский, его жены, все стишки переносит в прозу. Света видит себя насквозь, ей б взорваться сказать - ""по сути? как же здорово, что мы врозь!""
только странно кружит и мутит, потому она удила закусила свои, не видит, что жена ему родила, разрывая для Светы нити хоть каких-то надежд и снов - ""вдруг изменится все, ну если? он же раньше был не таков, я же раньше его невестой...""
дальше-больше. движенья, ритм. ночь прикроет глаза - не видно, значит не было - алгоритм этот ясный, почти не стыдно.
утром выбраться от него, продышаться, сказать - ""в последний!"" Света врет себе, все равно веря в эти пустые бредни, и почти не болит внутри, совесть где-то была, да сплыла в топком омуте не-люб-ви.
а горбатых
спасет могила.
