Знаешь,
а я бы не прочь
лежать с тобой
в ванне,
читая свои стихи,
понимать,
что ты меня слушаешь,
даже если рифмы
чертовски плохи.
И даже будь мне
не подвластны никакие
штрихи,
я все равно
без конца повторяла бы
твои черты
на каждой возможной
поверхности,
— дите эфемерности,
что вечно
твердит
тебе
о любви,
разбрызгивая
по квартире
повсюду
свои духи.
То ли с миндалем,
то ли слегка
кофейные.
Строчки о тебе
выходят всегда
откровенные.
Слишком
неподдельные
и не подвластны
каким-то правилам.
Ты же сам просил
оставить мораль
за дверью
— я и оставила.
