Товарищ!
Прошу.
Слышишь!
Обещай!
Если когда-нибудь, после смерти,
Нам, футуристам, в драке измолотым,
Ассигнуют по смете
Столько-то золотом;
Глыбы собьют, на глыбы
Нас становить чугунных,
Нам говорить — «спасибо!»
Со всхлипом на многоточиях,
И прочая и прочая
О гегемонии гегегениев…
Товарищ!
Орни глоткой рабочей:
— Говорите короче!!!
И ближнею ж ночью…
Клянись:
Комсомольским билетом,
Красенью губ,
Кепкой,
Заводским гудком
И рукопожимом товарища —
Клянись
Ночью вложить динамитный патрон
Под каменный трон
Чугун — футуристов.
И с той, кто целует тебя,
Протанцуй
У столба гегегения.
Швырь о-го-го, ха-ха-ха во взрыв,
Пока летят каменья
Вдребезги и навзрыд.
Товарищ!
Юнач!
Обещай!
Если нашей строкой
Будут бить как портновским аршином:
— Учись! учись, такой-сякой!
Куда прешь?
Не сметь перечить великим теням.
Не позволим! Врешь!
Товарищ!
Клянись
Бровями сведенными в-чтооо?
Боевым кулаком.
Выстрелом сердца.
Профсоюзом,
Винтовкой
И пятиконечной звездой.
Клянись!
Нашей же книгой
По черепу бить, бить, бить
До пробива
До мездры мозгов
Начетчика.
Чтоб собственный выгиб
Был жив и остер,
Вали наши книги
В костер!
Обещаешь?
1916
