Мир перекрашивался в тон
Новопришедших поколений.
Слабели царь, и вор, и гений,
Судов расшатывался трон,
Наук чернились постулаты,
Семьи менялся должный быт,
И каждый пятый стал распятым
И каждым третьим позабыт.
В подвальной страсти пеленах
След слова всякого терялся.
Колосс на глиняных ногах
Стоял и пасть не собирался.
Он сверху на народ глядел
И был не в силах видеть лица.
Листались старые страницы
Под уходящий передел.
Эпоха жатвы наступала,
Но плевел затянул поля,
И было слышно, как стонала
Неплодородная земля.
И всяким мудрым понималось,
Куда дорога приведёт,
Что не дотянет свой полёт
Та, что без вожака осталась,
Птиц стая. Слишком он не прост,
Путь через синие просторы.
Ни натиском и ни измором
Его не взять; ни в брод, ни в мост
Не дотянуть до точки схода
Ответа с разногласием.
Начало нового исхода
От некогда держащих стен
Пришло, и страны пошатнулись,
Из тени вышли дележи,
И в картах новые межи
Вдоль старых сеток потянулись.
Всяк мудрый не спешил отцов
Покинуть верные палаты,
Но власть кормила мудрецов,
И мудрецы пленились златом,
И стали в золоте они,
И плакал ангел, видя это,
И слабил рвения ремни,
Но ни в бездомных, ни в поэтах
Он должных слов не находил
И не улавливал свеченья,
Лишь тяжкий выдох отреченья
Их сердцем он своим ловил.
Устало сложенные крылья
Чурались даже ветерков,
И был, как никогда, бессилен
Эпох хранитель и веков.
