Кассеты, давно уж забытые,
Не помнят друзей своих грифельных,
Очки, не в грязи и не битые,
Событий свидетели гибельных.
Как почерк кривой и неряшливый
На мягких листах разлинованных,
Так души, болея и кашляя,
В сомнений колодки закованы.
Появится прошлое в будущем,
Добавит две точки для троицы,
И штиль станет морем бушующим,
Сносящим любое, что строится.
И смысл обретает лишь музыка,
Звучавшая прежде неделями.
Свободный в мгновенье стал узником,
Возможности путая с целями.
Плевать на ночную идиллию
И в комнату дверь приоткрытую.
Глаза не поднять от бессилия.
Не ел давно: мыслями сытый я.
Повсюду пути тупиковые,
И только лишь в выси и пропасти
Найти могу даму пиковую,
В надежде, что выдержат лопасти.
Ну что ж, карандаш из Италии,
Нет-нет, распрощайся с кассетами.
Рукою дрожащей, усталою
Поможешь ты снова мне сетовать:
На глупости, выше излитые,
На сны, что до боли неясные,
Особые фразы забытые.
И, видно, надежды напрасные.
Судьба этих строк предсказуема.
Ведь долго им быть одинокими.
Очнутся, когда разберёмся мы
Во всём, поглощенном истоками.
