Солнце валилось к закату, и стрекотали жучки в траве. На забор из покоцанных досок запрыгнул чёрно-белый кот и задержался на его вершине. Ветер красиво распушивал шерсть и неприятно сушил нос. Кот поморщился и спрыгнул.
Подбежал к окну ветхой приземистой хатки. Ставни на ней облазили, как лишайный бродяга. Кот присел, прицеливаясь, потоптался на месте и сиганул в форточку. В оконном проёме замер, навострив уши. Чисто.
“Clear”, — сказал бы вислоухий британец.
Кот спрыгнул на пол и тут же отпрянул: в сантиметре от лапы лежала мышеловка. Осмотрелся: телевизор с выпуклым экраном на тумбе, ковёр на стене, диван с ободранными быльцами.
Профессиональный слух поймал писк в углу комнаты под шкафом. Кот подкрался туда, опустил голову к полу и стал смотреть в проём. Жертва готовилась выйти.
За несколько минут сидения в одной позе мимо проносились десятки мыслей. И то, что корм утром был невкусный, и то, что забыл помыть место изгиба на задней лапе. Когда концентрировался на последней мысли, шерсть на том месте будто горела от грязи.
- Фу, как же хочется это помыть, — думал кот.
Ещё в мыслях мелькала изящная четырёхцветная кошка с милым пятнышком на носу. Она потягивалась, смешно поднимая задок и выпрямляя передние лапы. Широко растопыривала пальцы и выпускала когти. Ух!
Вдруг под шкафом что-то шевельнулось и постучало наружу. Кот мягко обогнул шифоньер и увидел, как из-под него вылезла мышь. Она настороженно подняла уши и шевелила носом. Во мгновение мышь осознала, что происходит, но было поздно. Хищник бросился и клацнул зубами. Клыки больно вошли в живот.
Жертва забилась и зашевелила лапками. Её отпустили и схватили второй раз, чтобы убить наверняка.
Внезапно дверь открылась, и в комнату вошла женщина. Она вскрикнула и кинула в кота веник. Тот ловко увернулся и прыгнул в форточку.
Нёсся через траву и огороды, ломал саженцы и преодолевал заборы. Лапы впечатывались в рыхлую землю, и хвост дохлой мыши елозился по ней как фата невесты.
Кот прибежал во двор, где сидела кошка из его мыслей. Он положил рядом с ней мышь и сел напротив. Кошка посмотрела на него ласково-ласково, как посмотрела бы деревенская женщина на того, кто принёс ей красные черевички императрицы.
***
Теперь я вас обломаю и скажу, что всего этого не было. Но могло бы быть, если бы не один ужасный случай.
Однажды летом у нас на улице появился котёнок. Чёрно-белый, худенький, со сбившейся местами шёрсткой. Он целыми днями играл сам с собой на клумбе у соседей через дорогу.
Папа всегда возился со стройкой по дому. То забор делает, то плитку кладет, то заносит во двор песок, который выгрузили снаружи. Временами я ему помогал, но предпочитал убивать орков в компьютере. Папа никогда меня не заставлял. Хотел, чтобы я сам проявил желание.
Отец трудился за двором и за несколько дней подружился с котёнком. Соседи от него открестились, сказали, что животинку подбросили. Тогда папа принёс котёнка домой.
Папа назвал его Крыс-мышегрыз, потому что из-за голодной бездомной жизни он стал похож на крыску.
Котёнок быстро освоился. Больше всего он любил преследовать человеческие ноги и нападать на них. Мне представлялось, что он репетировал будущие погони за мышами. Я с удовольствием от него убегал: хотел, чтобы у нас жил опасный мышелов.
У нас в частном доме был тамбур. В него вела деревянная дверь, которою я привык хлопать. Родители сказали, чтобы я больше этого не делал, потому что Крыс-мышегрыз часто бегал в открытую дверь за людьми.
Через несколько дней, как котёнок поселился у нас, я спешил на улицу и по-привычке толкнул за собой дверь. Боковым зрением я увидел, что Крыс-мышегрыз бросился вдогонку. Дверь хлопнула.
Котёнок, который секунду назад игриво нёсся за моими ногами, бился на линолеуме в конвульсиях. Маленькое тело дёргало из стороны в сторону и корёжило. Его широко открытые глаза выражали простое желание жить и грусть от того, что это невозможно. Мне кажется, так смотрит человек, который висит над пропастью, и из его рук ускользает верёвка, которую бросили, чтобы его спасти.
В панике я присел и пытался погладить котёнка, чтобы успокоить его. Мне казалось, всё можно исправить. В голове маленькой надеждой вертелись мысли о ветеринаре.
“Мы отвезём его в больницу, ему сделают укол, и он снова будет веселиться”.
Нужно было действовать быстро, но я не умел водить, и у меня не было денег, чтобы вызвать такси. Я был слишком маленьким, поэтому посмотрел на отца, ожидая от него решений. Папа стоял ровно и грустно, по его глазам я понял, что котёнка не спасти.
Через полминуты Крыс-мышегрыз перестал двигаться. Мне стало ужасно от того, что я натворил. Я убежал на огород, обхватил коленки руками и ревел. Казалось, наш дом, черешня во дворе, жуки в траве — всё на меня смотрело с ненавистью. Как смотрят родственники убитого на убийцу.
Вскоре ко мне пришел отец. Увидев его, я сказал, захлебываясь в слезах:
- Прости, я не хотел.
- Перестань плакать, — сказал строго папа, — пойди похорони его.
Я не двигался. Чувство вины пригвоздило меня к земле.
- Похорони его, — повторил отец.
- Пап, я не хотел, — ныл я.
Тогда папа ушёл. Он взял лопату и закопал котёнка сам.
Со временем я понял, что папа хотел, чтобы я мужественно посмотрел в глаза тому, что натворил. Я же малодушно убежал и спрятался.
Меня не наказали. Возможно, если бы лишили компьютера на месяц, я бы чувствовал себя легче, как отмотавший срок преступник. Но я жил, как раньше, и понял, что худшее наказание — это жить, зная, что ты отобрал у кого-то жизнь.
Иногда я представляю, что есть бесчисленное количество параллельных вселенных, и в одной из них котёнок жив. Он стал лучшим мышеловом в частном секторе, но у нас мышей нет, поэтому он ловит их по чужим домам. У него есть кошка, с которой он пропадает по ночам, и скоро будут котята.
Это всё выдумки, но я бы очень хотел, чтобы какой-то учёный вдруг доказал, что это правда. В конце-концов, мысль, говорят, — материальна. Надеюсь, и моя тоже.
