На равных

Я антилегендный человек.

Обо мне ни притчи не напишут…

Обо мне и завтра не услышат, 

что уж там через какой-то век…

Незавидна даже чистота – 

не видна к ней грязная дорога.

Каждый в нас всем адом ищет Бога –

а находит… хоспади, Христа...

Потому что ближе всех лежит.

Потому что вкусен и разжёван.

Как присноблаженная донцова, 

в воздухе штампует тиражи.

Не возьму того, что хочет ВСЕ –

этот зверь уж слишком неразборчив:

всё, что в рот положат. «Богоборчеств»

клейма на миру – во всей красе.

Потому – чтобы не быть в толпе.

Для того – чтоб не тонуть в болоте.

Чтобы в притче-басне-анекдоте –

вкрученном – не изменить себе.

…Ты ль не на поверхности морской

ходишь, только чтоб не быть в глубинах?

Не в твоей ли благости едины –

равноценны! – грузчик и Толстой?

Ты спасаешь всех. И перегной

расцветёт под благодатным Словом.

Мне бы тоже стать твоим уловом...

Но зачем ты говоришь со мной

так, как будто скорбна головой

я, в глухом селе живу при этом.

О, Другой! Ты говоришь с поэтом!

Сам язык для коего – живой.

Твой язык, как и твои пути, 

неисповедим и – беззаконен.

У тебя и кони на иконе

встанут, если тем дано спасти.

Я больна душой. Но не умом.

Скажешь, суета – значенье формы?

Боже, где мой Логос чистых формул

мира – без блаженных аксиом?

Го-во-ри… Я слышу! Я жива.

Истина!.. перерезает душу.

Я твою же заповедь нарушу, 

если принесу твои слова

столь тобой возлюбленной толпе, 

милой ВСЕ – безглавому болоту, –

пошатну твою над ней работу, 

этим помешаю я тебе.

Пусть на малость, на несчастный миг…

Но у мига – сила ста Вселенных. 

Ад наш здесь: измение – мгновенно.

Жизни – в смерть, безмолвия – во крик, 

пустоты – в уже не пустоту, 

цельности – в уже без некой части.

От Причастия – к дее-причастью

тоже миг. И я его учту.

Подошью в архив, и – на крови –

штамп: «Перед прочтеньем застрелиться».

А потом попробую молиться

о безглавой вере и любви…

Да, ты Бог. Но не интеллигент.

Плач предпочитаешь разговору.

Так перетопи во щенье свору

обо мне не созданных легенд, 

чтобы твой блаженный идиот, 

что гвождён лишь каяться да биться, 

не посмел ни мига усомниться,

ни на точку не сместился от…