То веером, то кольцами, то шалью –
фигуры строя, в небе галки мчались.
Как будто с сожаленьем и печалью,
согласно волновались и кричали.
Был вечер только окнами расцвечен,
был дом – очаг усталый, в сон идущий.
Не птицы – пепел взмётывался к тучам,
а покрик раздавался – человечий.
Под крыльями земля синела днищем,
из края в край искрилась, остывая.
А лёгкая, манёвренная стая,
о непернатых что-то понимая,
несла в эфир свою заботу птичью.
