Охотники
В чащобе клейкая роса,
на сапоги налипли травы.
В зубах орех лесной двухглавый,
паук пузатый — в волосах.
Под мышкой — влажное ружье,
на поясе — ягдташ порожний…
Земля и небо — все твое!
Но лес тебе всего дороже.
И человек обходит лес,
держа ружье наперевес.
Костер
Обломок пня, охапка сучьев,
огня и дыма вороха.
Обсушишь ноги — сразу лучше,
захочешь есть — в реке уха.
Дрожащий свет забрался в зелень
и заблудился в трех соснах.
болотный ветер еле-еле
передвигался, полный сна…
Костер ворчит,
я понимаю:
ведь он живой,
поспать не прочь…
Но как уснуть, когда такая
холодная под боком ночь?
… Костер и я…
На всю округу
нас только двое, два звена,
живых, не признающих сна,
почти похожих друг на друга…
Комар
Комар вонзился в прокопченный палец,
но я не гнал,
я слова не сказал…
И кровью человечьей
наливались
немые комариные глаза.
Он тянет кровь,
он, видимо, доволен,
чужой и красный с головы до пят!
… А я живу.
Я в той же прежней роли.
Я все такой,
как пять минут назад.
Ерш
Хлеба на озере нет два дня,
скоро не будет огня…
Попался ерш,
один как перст,
наверно, ужасно глупый.
Ну кто же
его
такого
съест —
один,
ни ухи, ни супа…
Рванулся ерш, упал в камыши,
вода сошлась над ершом…
И где-то, может, у самой души,
мне стало вдруг — хорошо,
оттого,
что ерш ушел невридим,
что все у нас —
впереди…
Блокнот
Я зимовавшкей клюквы россыпь
встречал у обомшелых рек.
Я пил предутренние росы,
студеные, как первый снег.
Я комаров рассеял тучи,
мой хлеб пропах лесным клопом…
Я обжигался самой лучшей
ухой,
окуренной костром.
А мо блокнот держал в секрете
отенный запах той ухи,
чтоб родились однажды эти,
с ершиным привкусом
стихи.
1960
