Опыт народной поэзии) I Уж солнце скрылось за леса. Пойдем и сядем здесь, любезный ...евич!
Ты закрути свои два длинные уса! И ты, как сказочный Иван-царевич, Слыхал, видал большие чудеса!.. Но я один, и вижу, как в картине, Живой, картинный твой рассказ,
Как бились вы насмерть над Эльбой на плотине,
Где Фигнер-партизан, как молния, угас... О,
Фигнер был великий воин, И не простой... он был колдун!.. При нем француз был вечно беспокоен... Как невидимка, как летун, Везде неузнанный лазутчик, То вдруг французам он попутчик, То гость у них: как немец, как поляк;
Он едет вечером к французам на бивак И карты козыряет с ними, Поет и пьет... и распростился он, Как будто с братьями родными...
Но усталых в пиру еще обдержит сон, А он, тишком, с своей командой зоркой, Прокравшись из леса под горкой, Как тут!..
Пардон!» Им нет пардона: И, не истратив ни патрона, Берет две трети эскадрона... И вот опять на месте стал, Как будто и не он!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . II Он широко шагал! И часто, после шибкой драки, Его летучие биваки Сияли где-нибудь в глуши: В болоте топком, в чаще леса, На гребне дикого утеса...
И вот Орловский сам картину с них пиши! Храпят у коновязи кони, Звенят над кормом удила.
Никто не смей снимать седла!
Кругом француз!..
Мы тут как рыба в тоне; Дремли без сна и будь
Так он приказывал...
И, лежа вкруг котлов, Курят табак усатые гусары, И зорко вдаль глядит козак... И он своим рассказывает
Я бился с турком, мне знакомы янычары; Тогда служил я с пушкою пешком. — Готовы лестницы?— сказал Каменской. А было то под грозным
Но ров не вымерян...
Тут с хитростию
Потребно мужество...
И кто из
Украдкой проползет и вымеряет ров?— Он всё сказал.
И я пустился... Темнело в поле и в садах, Муллы сзывали на молитву, И турки, говоря про битву, Табак курили на валах... Фитиль над пушкою дымился, Дремал усталый часовой... Я подошел... перекрестился... И лот, на снуре, весовой Тихонько с берега скатился... Я вымерил и возвратился. И храбрый русский
Спасибо русское за подвиг мне сказал, И я в душе ношу спасибо это. Хозяин мудрый правит светом: Товарищи, наш Бог велик!
Он от погибели спасает неминучей».
Так он рассказывал... и красный луч
Уже проглядывал вдали за синей тучей...
Тогда в Саксонии вели войну цари, И против них Наполеон могучий, Как темная гроза, над Эльбою стоял,
И в перемирие он битвы замышлял.... . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . .
II...
Чу, кто там проскакал Близ городка красивого Дессау?
Конечно, к Верлицу?
Да,
Верлиц — сад на славу! Я сам в нем был, и он меня
Смотрите, и не пьян, а по колено море:
Вот партизан прямой!
В груди заслышав горе, В веселый сад он мчится погулять! А может, и не в сад...
Как знать?
Уж перемирию конец... опять тревоги:
Французской конницей заставлены дороги, В саксонских городах везде француз!..
Наш партизан лихой!
Уж подлинно не трус...
И он без устали... всю ночь считает звезды! Сам поверяет цепь и ставит сам разъезды. При нем никто не смей зевать!» Но кто взмутил песок зыбучий?
Что там синеется?
Как издали узнать?.. Быть может лес, быть может тучи...
Ах, нет, то к Верлицу валит французов рать...
Бей сбор!
Муштучь!
Труби!
Вся партия к походу! Француз объехал нас
И жмет к реке.
Друзья, назад нам — прямо в воду! Вперед — на штык, на смертный бой! Но я, друзья, за вас в надежде, Что слово смерть не испугает вас: Не всё ль равно, что годом прежде, Что позже десятью возьмет могила нас! Слушай! стоять! не суетиться! Патрон и мужество беречь! Стрелкам по соснам разместиться: Ни слова... ни дохнуть, в тиши стеречь! Драгуны могут, спешась, лечь... А вы, мои залетные гусары, Бодри коней и сноровляй удары! Ни вы меня, ни я друзей не выдавал! Дай сабле поцелуй, и бьемся наповал!». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . V Шумит... вдали песок дымится: Француз сквозь частый бор проник. Палят!..
Вот конница и пеших крик;
Уланы польские... и всё на нас валится, Как лес!..
Молись — и на коня! Сюда, на узкую плотину:
Одна сменяй другую половину. И все смотрите на меня!.. Уж я с женой в душе простился, Сказал последний мой завет: Я знал, когда на свет родился, Что ведь должно ж оставить свет...» Сказал... пошел... и закипело.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . VI Ну, ......евич!
Это дело Из самых славных русских дел... Уж бой давно, давно горел:
Дрались в лесу и на поречье, Постлался трупом узкий путь, И русская трещала грудь. Никто не думал об увечье: Прочь руку — сабля уж в другой! Ни фершалов, ни перевязки!.. Признаться, разве только сказки Расскажут о борьбе такой.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но где ж союзники?
Ко времени б и
Теперь им быть!..
На них надежда уж плоха! Дерись... година нам лиха!» Так два отчаянных, влюбленных жениха До смерти режутся за милую невесту... Что зашумел громчее лес? Еще звончей и ближе топот... Берут французы перевес! У наших слышен тайный ропот... То не боязнь, но злей... то шепот:
Что не видать его в огне?» Доселе, в бурке, на коне, Он всё был тут, в глазах маячил, Он сам, он первый рубку начал.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
II Взошла, как и всегда, луна И в ясной Эльбе потонула;
Какая мертвая, глухая тишина!.. Но разве днем не эта сторона Кипела адом?
Да!
И вот уснула! И враг и друг — в непробудимый сон!.. О берег, берег Эльбы дальной! Что мне сказать жене печальной? Где он, герой?
Куда ж девался он? Никто не знает, неизвестно! Его искали повсеместно: На поле битвы, по лесам; Но он остался в ненайденных, Ни между тел, ни между пленных. Его безвестен жребий нам!.. Лишь ты, любезный .....евич, Порою, вспомянув о нем,
Мне говоришь:
Он был прямым
И чудом... как Бова,
Додонский
Ты помнишь, как тебе твердил я:
Говори
Как вместе мы запрошлым жили летом),
Рассказывай мне, друг, о человеке этом: Я рад прослушать до
И проводили мы в рассказах дни и ночи.
Тогда каким огнем твои пылали очи!
Летели мимо нас вечерние часы, Слеза в очах твоих светилась И тихо из очей катилась На длинные усы!..
