YOLO

Земля в тот же миг обернулась бы белой
Кабы обвели все трупы сей мелом.
И тех, кто покоится ближе к Т. Рексам
И тех, кто не смог спастись тихим бегством,
И тех, кто сражался за славу, за честь,
И тех, кто кабанчика в миг бы мог съесть.

Никого не щадила подруга с косой:
Без философа орех бытия был бы пустой
И тот у церквушки обрёл вовеки покой;
Пол мира державший под сильной ногой,
Кто при Гавгемалах держал смелый бой,
Обретший во всем мире виликую славу,
Попался под смерти костлявую лапу.

Правитель, что в страхе держал весь народ
В роскошном дворце уж давно не живёт.
Даже поп, что всю жизнь взирает на Бога,
И у того страх в душе, стоя́ у порога.

Всех судьба решена, всех, кто в утробе.
Не нам закрывать эту крышку на гробе.
Всем бы нам быть как turritopsis dohrnii
Но недоступна нам та способность доныне.

Кого-то там камень научил резво плавать,
Кто у птицы железной учился летать,
Но не изменить ту суть человека,
Что заставляет всю жизнь умирать.

Есть ли в бытие этой смысл,
Есть ли смысл страдать,
Если в земле нам в конце загнивать?

Потомок приматов, хозяин планеты.
Неужто сыны не добудут ответы?
Те, кто природу могли прогибать,
Неужто не смогут ее обуздать.

Но вера есть. Человечество в силе
Прекратить бесконечную поступь к могиле.

Иль мелочи вроде земли и ресурсов
Уничтожат все нажитое как ссоры супругов.
Иль скажете, что столь наивен я,
Что верю в бессмертие, словно дитя.

Кого-то рай-ад ждёт после смерти.
Грешников хлестать будут красные черти,
Плодов и меда вкусят милосерды.
И в облике будут не старики и не дети.

Но как бы не хотел я тронуть чувства этих,
При всем их личном авторитете,
Признать придется нам тот факт —
Всех ждёт в конце кромешный мрак.

Ни чувств не будет, ни великих дум.
Не воспринимайте это как какой–то глум.
Предстанет пред нами, словно белый шум,
И не сбежит от этого даже великий ум.

И ждут нас вечные в этой тьме томления,
Но вечные, не то, что до рождения.
И что же делать, силы мозга на нуле,
И провести остаток суждено нам во мгле.

Увы и ах, никто не знает точно.
И неужели так будет бессрочно?
Никто не возвратился с того света,
Уж неужели так плоха эта планета?
Гуманизм породил геноцид,
Правосудие дало трибунал,
Отклонения создали закон.
Что мы сеем — то и пожинаем.

Казнь, заточение, адский труд –
Что может быть хуже этого?
От этого люди как мухи и мрут.
И никто не помянет букетами.

Век заточения в зловонной клетке
Звучит не лучше медленной смерти.
Крепко сжимаются тонкие петли,
Резко сгибаются сучья и ветки,
Тело остыло, тишина в грудной клетке.
Больше не скрипнут входной двери петли.