Вавилонские заботы

Да, смерть зовет… Но я, признаться,

В лесу хочу с тобой расстаться,

В той дикой чаще, где средь хвои

Блуждают волки, глухо воя,

И мерзко хрюкает жена

Владыки леса — кабана.

Да, смерть зовет… Но в час кончины

Хочу, чтоб посреди пучины,

Любовь моя, мое дитя,

Осталась ты… Пусть вихрь, свистя,

Взбивает волны, в бездне тонет,

Со дна морских чудовищ гонит

И алчно жертву рвут на части

Акул и крокодилов пасти.

Матильда! О мой друг прекрасный!

Поверь мне, что не так опасны

Ни дикий лес, ни шальной прибой,

Как город, где нынче живем мы с тобой.

Куда страшнее, чем волки, и совы,

И всякие твари со дна морского,

Те бестии, что не в лесах, а тут —

В блестящей столице, в Париже, живут.

Сей пьющий, поющий, танцующий край

Для ангелов — ад и для дьяволов — рай.

Тебя ли оставить мне в этом аду?!

Нет, я рехнусь, я с ума сойду!

С жужжаньем насмешливым надо мной

Черных мух закружился рой,

Иная на лоб или на нос садится.

У многих из них — человечьи лица,

И хоботок над губой подвешен,

Как в Индостане, у бога Ганеши.

В мозгу моем слышится грохот и стук.

Мне кажется — там забивают сундук.

И прежде, чем землю покину я сам,

Мой разум пускается в путь к небесам.