Предисловие
Переводчик эклог Виргилиевых и идиллий Феокритовых, в Москве
напечатанных, страдания от любви Феокритова Циклопа так описывает:
Цвет юности алой угас, и кудри не вьются.
И прибавляет: «от горести вянет лицо и кудри не вьются». Стих сей,
незнакомый Феокриту, знаком каждому русскому, он из песни. Не знаю, кто как
другой, а я думаю, что переводчику хотелось Циклопа сицилийского сделать
московским. Эта благородная смелость мне очень полюбилась, я, подражая
московскому переводчику, отложил старинные предрассудки, что в перезоде
древних должно рабски сохранять физиономию и характер, — оставил такое
мнение писателям малодушным, пустился по следам московского переводчика и,
смею сказать, был счастливее его. Мой Циклоп есть житель петербургский:
физиономия его моим читателям должна быть знакома. Об достоинстве
перевода, об стихах моих ни слова. Хвалить самому себя в предисловии,
писанном от имени издателя, оставляю Делилю и гр. Хвостову. Хотя, впрочем,
для такого предисловия и толь низких похвал и предлагал мне свои услуги
некто г. Батюшков, но я очень рад, что предисловие его ко времени издания
труда моего не готово, или в самом деле от неумения написать его достойно,
как он сам сознавался, или от зависти к новым успехам музы моей. Желаю ему
от зависти лопнуть, а читателю веселиться.
Ах, тошно, о Батюшков, жить на свете влюбленным!
Микстуры, тинктуры врачей — ничто не поможет;
Одно утешенье в любви нам — песни и музы;
Утешно в окошко глядеть и песни мурлыкать!
Ты сам, о мой друг, давно знаком с сей утехой;
Ты бросил давно лекарей и к музам прибегнул.
К ним, к ним прибегал Полифем, Циклоп стародавний,
Как сделался болен любовью к младой Галатее.
Был молод и весел циклоп, и вдруг захирел он:
И мрачен, и бледен, и худ, бороды он не бреет,
На кудри бумажек не ставит, волос не помадит;
Забыл, горемычный, и церковь, к обедне не ходит.
По целым неделям сидит в неметеной квартире,
Сидит и в окошко глядит на народ православный;
То ахнет, то охнет, бедняга, и всё понапрасну;
Но стало полегче на сердце, как к музам прибегнул.
Вот раз, у окошка присев и на улицу смотря,
И к_о
О Батюшков! станем и мы, если нужда случится,
Себя от любви исцелять рецептом циклопа.
1813
