Мизантропические стансы

Художественной ценности не представляет.

Так они залезают в твой мир и пьют его,

Чавкая, захлебываясь, вздыхая:

«Можно войти в Жж с твоего компьютера?»

«Можно, я присосусь к твоему вайфаю?»

Я убегаю, прячусь, сижу на корточках —

Но отказал спам-фильтр, дыра в системе.

«Можно, я одолжу у тебя ту кофточку?»

«Можно войти в тебя из твоей постели?»

День пролетит и ночь проползет тягучая,

Серыми клочьями лезет из неба вата.

«Можно, я полюблю тебя и помучаюсь?

Можно ты в этом сама будешь виновата?»

В общем-то, я не дока в вопросах этики,

В общем-то, я могу и послать подальше,

Только не понимаю, что делать с этими,

После того как ты себя всю отдашь им.

С цельными, как молоко трехпроцентной жирности,

С точными, как инструкции генеральские.

В этом лесу совсем не осталось живности,

Нужен хотя бы день для регенерации.

Не отпускают, пытаясь исчезнувший жар грести,

«Где ты»? — кричат — «Мы привыкли, приди, пожалуйста»!

Капают, капают, капают слезы жадности,

Чтобы их обменяли на слезы жалости.

Боже, они внезапны, как водка в тонике,

Люди умелой кисти, скульптурной лепки.

«Можно я разлюблю тебя после вторника?

Можно в четверг поплачу в твою жилетку?»

Как они знают свой текст, как они поют его, —

Будто «Michele, ma belle» или «Who by fire».

«Можно войти в ЖЖ с твоего компьютера?

Можно, я присосусь к твоему вайфаю?»

Нет, ничего такого особо страшного,

Сдать бы отчет и закончить весь этот чат.

Как же мне тоже хочется что-то спрашивать.

Только никто

не тянется

отвечать.