Костер сооружен, и
Готово вспыхнуть пламя; все
Лишь слышен легкий треск, и в нижнем
Костра огонь предательски сквозит.
Дым побежал - народ столпился гуще;
Вот все они - весь этот темный мир:
Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,
Ложь и насилье, рыцарство и клир.
Тут вероломный кесарь, и
Имперских и духовных сонм верховный,
И сам он, римский иерарх, в
Непогрешимости греховной.
Тут и она - та старица простая,
Не позабытая с тех пор,
Что принесла, крестясь и воздыхая,
Вязанку дров, как лепту, на костер.
И на костре, как жертва пред закланьем,
Вам праведник великий предстоит:
Уже обвеян огненным сияньем,
Он молится - и голос не дрожит...
Народа чешского святой учитель,
Бестрепетный свидетель о
И римской лжи суровый
В своей высокой
Не изменив ни богу, ни народу,
Боролся он - и был необорим
За правду божью, за ее свободу,
За все, за все, что бредом назвал Рим.
Он духом в небе - братскою ж
Еще он здесь, еще в среде своих,
И светел он, что собственною
Христову кровь он отстоял для них.
О чешский край! о род единокровный!
Не отвергай наследья своего!
О, доверши же подвиг свой
И братского единства торжество!
И, цепь порвав с юродствующим Римом,
Гнетущую тебя уж так давно,
На Гусовом костре
Расплавь ее последнее звено.
