Шарж на художника-оформителя Виктора Потёмкина
Жил у берега Фонтанки,
как у взлётной полосы,
господин честной осанки,
бледный, жёлтые усы.
С ним жила седая дама;
нету доки на грешки,
господин cвивал упрямо
философию – в стишки.
Был в забвенье оформитель,
но сдаваться не хотел
и на мир взирал, как зритель –
на абсурд и дефиле.
Пусть опаздывал нередко,
но на службу приходил,
там сидел на табуретке
и без продыху курил.
Был он снобом, если честно,
мог на грудь слегка принять,
обожал эскорт известный
над Фонтанкой созерцать.
Но, однако ж, часто, часто
шёл слабеющей ногой
(не суди его пристрастно)
в город тёмный и больной:
с летней площади фонтанной,
вспять от Мойки, как домой, –
вдоль Кривуши брёл желанной
с неизбывною тоской.
Господин ценил трущобы
и, вверяясь всем летам,
он считал, что верной пробы
жизнь бывает только там!
Господин честной осанки,
бледный, жёлтые усы,
жил у берега Фонтанки,
как у взлётной полосы.
Лики «Евы и Адама»
не рождённые – белы,
дома – кисти, гипс и дама,
все заполнены углы.
