Восточный крестьянин

Весь от солнца темно-рыжий,

Весь иссохший с рук до ног,

Он стоит в болотной жиже,

Он от зноя изнемог.

Сверху жжет, а снизу мочит,

Спину мокрую согнув,

Он с рассвета вплоть до ночи

Рис сажает по зерну.

Тяжесть в членах онемелых,

Задурманил пар воды,

Но от зерен этих белых

Будут новые пуды.

За двенадцатичасовый

Нестерпимый этот труд

Недоваренного плова

В полдень горсть ему дадут.

И стаканчик чаю малый

Самоварщик полевой

Даст устам его усталым,

Сам от зноя чуть живой.

По садам сверкают розы.

Зацветают миндали,

Ветер запахом мимозы

Веет где-то там, вдали.

Ты ж опять в свое болото

Из-под плетки торопись,

Чтоб смертельною работой

Добывать для сытых рис.

Рису много! Зорким оком

Не окинешь всех полян!

Но — велик аллах с пророком!—

Всей землей владеет хан!

Он насыпал рис в коробки,

И навьюченный амбал,

Как верблюд, немой и робкий,

В порт, согнувшись, побежал.

Там на черном клюве-кране,

Неприступен и угрюм,

Рис поднимет англичанин

И опустит в жадный трюм.

Кто-то новые мильоны

Занесет себе в доход,

И опять в свой пар зеленый

Раб с проклятьями бредет.

Но в горах, в долинах сонных,

Как ручей, бежит молва:

У народов угнетенных

Есть отечество — Москва.

1920