Не ведаю, какой судьбой
Червонец золотой
С Полушкою на мостовой
Столкнулся.
Металл сиятельный раздулся,
Суровый на свою соседку бросил взор
И так с ней начал разговор:
«Как ты отважилась со скаредною рожей
Казать себя моим очам?
Ты вещь презренная от князей и вельможей!
Ты, коей суждено валяться по сумам!
Ужель ты равной быть со мною возмечтала?»
— «Никак, — с покорностью Полушка отвечала, —
Я пред тобой мала, однако не тужу;
Я столько ж, как и ты, на свете сем служу.
Я рубищем покрыту нищу
И дряхлой старостью поверженну во прах
Даю, хоть грубую, ему потребну пищу
И прохлаждаю жар в запекшихся устах;
Лишенна помощи младенца я питаю
И жребий страждущих в темнице облегчаю,
Причиною ж убийств, коварств, измен и зла
Вовек я не была.
Я более горжусь служить всегда убогим,
Вдовицам, сиротам и воинам безногим,
Чем быть погребену во мраке сундуков
И умножать собой казну ростовщиков,
Заводчиков, скупяг и знатных шалунов,
А ты»… Прохожий, их вдали еще увидя,
Тотчас к ним подлетел;
Приметя же их спор и споров ненавидя,
Он положил ему предел,
А попросту он их развел,
Отдав одну вдове, идущей с сиротою,
Другого подаря торгующей красою.
1789
