Ах! Признаюся, воля Ваша,
Мне надоела эта «Чаша»,
Ияб благую часть избрал,
Когдаб огню еепредал.
Предмет, конечно, колоссальный,
Религиозный ипечальный.
Новсех элегий грустный тон
Внаш век ижалок исмешон.
Скажите, где здесь совершенство?
Ктомуж, что скажет духовенство?
Аздесь ведь очень важен глас
Больших бород идлинных ряс.
Недай бог, если л
Противоречье здесь найдет, —
Ведь этой «Чаши» автор бедный
Низакопейку пропадет.[1]2апреля 1854
