Наша гроза

Гроза, как жрец, сожгла сирень

И дымом жертвенным застлала

Глаза и тучи, расправляй

Губами вывих муравья.

Звон ведер сшиблен набекрень.

О, что за жадность: неба мало?

B канаве бьется сто сердец.

Гроза сожгла сирень, как жрец.

B эмали — луг. Его лазурь,

Когда бы зябли, — соскоблили.

Но даже зяблик не спешит

Стряхнуть алмазный хмель с души.

У кадок пьют еще грозу

Из сладких шапок изобилья,

И клевер бурен и багров

В бордовых брызгах маляров.

К малине липнут комары.

Однако хобот малярийный,

Как раз сюда вот, изувер,

Где роскошь лета розовей?

Сквозь блузу заронить нарыв

И сняться красной балериной?

Всадить стрекало озорства,

Где кровь, как мокрая листва?

О, верь игре моей, и верь

Гремящей вслед тебе мигрени!

Так гневу дня судьба гореть

Дичком в черешенной коре.

Поверила? Теперь, теперь

Приблизь лицо, и в озареньи

Святого лета твоего

Раздую я в пожар его!

Я от тебя не утаю:

Ты прячешь губы в снег жасмина,

Я чую на моих тот снег,

Он тает на моих во сне.

Куда мне радость деть мою?

В стихи, в графленую осьмину?

У них растрескались уста

От ядов писчего листа.

Они с алфавитом в борьбе,

Горят румянцем на тебе.

1928