Прибой курчавился у скал…

Прибой курчавился у скал, —

Протяжен, пенен, пышен, звонок…

Мне Вашу дачу указал —

Ребенок.Невольно замедляя шаг

— Идти смелей как бы не вправе —

Я шла, прислушиваясь, как

Скрежещет гравий.Скрип проезжающей арбы

Без паруса. — Сквозь плющ зеленый

Блеснули белые столбы

Балкона.Была такая тишина,

Как только в полдень и в июле.

Я помню: Вы лежали на

Плетеном стуле.Ах, не оценят — мир так груб! —

Пленительную Вашу позу.

Я помню: Вы у самых губ

Держали розу.Не подымая головы,

И тем подчеркивая скуку —

О, этот жест, которым Вы

Мне дали руку.Великолепные глаза

Кто скажет — отчего — прищуря,

Вы знали — кто сейчас гроза

В моей лазури.От солнца или от жары —

Весь сад казался мне янтарен,

Татарин продавал чадры,

Ушел татарин… Ваш рот, надменен и влекущ,

Был сжат — и было все понятно.

И солнце сквозь тяжелый плющ

Бросало пятна.Все помню: на краю шэз-лонг

Соломенную Вашу шляпу,

Пронзительно звенящий гонг,

И запахТяжелых, переспелых роз

И складки в парусинных шторах,

Беседу наших папирос

И шорох, С которым Вы, властитель дум,

На розу стряхивали пепел.

— Безукоризненный костюм

Был светел.28 июня 1914