Когда-нибудь
за кружкой молока
я расскажу последнюю поэму.
Поэму дней,
затиснутых в века,
и то не будет лекция на тему.
То будут сны.
Мятущиеся сны.
И пара тактов музыки на лире.
И станут мысли снежной белизны
освобожденно двигаться в зфире.
А под конец рассказанных былин
мы посмеемся тихо,
как поплачем…
… Я жил в себе, как первый властелин,
и потерпел в итоге— неудачу.
Мои сады рождали вредных блох
и пауков.
Но не было цветенья.
И я поднял в себе переполох,
я стал лелеять каждое растенье
своей души.
И вот они, плоды:
я друг земле,
я родственник планете.
В моем саду волнуются цветы,
а меж цветов,
как продолженье,— дети.
1968
