Другу моему Михаилу Открытые двери Больниц, жандармерий - Предельно натянута нить,- Французские бесы - Большие балбесы,
Но тоже умеют кружить.
Я где-то точно - наследил,- Последствия предвижу:
Меня сегодня бес водил По городу Парижу,
Канючил:
Выпей-ка бокал!
Послушай-ка гитары!"- Таскал по русским кабакам,
Где - венгры да болгары.
Я рвался на природу, в лес,
Хотел в траву и в воду, - Но это был - французский бес:
Он не любил природу.
Мы - как сбежали из тюрьмы,- Веди куда угодно,- Пьянели и трезвели мы Всегда поочередно. И бес водил, и пели мы,
И плакали свободно.
А друг мой - гений всех времен,
Безумец и повеса,- Когда бывал в сознанье он - Седлал хромого беса.
Трезвея, он вставал под душ,
Изничтожая вялость,- И бесу наших русских душ Сгубить не удавалось.
А то, что друг мой сотворил,- От бога, не от беса,- Он крупного помола был,
Крутого был замеса.
Его снутри не провернешь Ни острым, ни тяжелым,
Хотя он огорожен сплошь Враждебным частоколом.
Пить - наши пьяные умы Считали делом кровным,- Чего наговорили мы И правым и виновным!
Нить порвалась - и понеслась,- Спасайте наши шкуры!
Больницы плакали по нас,
А также префектуры.
Мы лезли к бесу в кабалу,
С гранатами - под танки,- Блестели слезы на полу,
А в них тускнели франки.
Цыгане пели нам про шаль И скрипками качали - Вливали в нас тоску-печаль,- По горло в нас печали.
Уж влага из ушей лилась - Все чушь, глупее чуши,- Но скрипки снова эту мразь Заталкивали в души.
Армян в браслетах и серьгах Икрой кормили где-то,
А друг мой в черных сапогах - Стрелял из пистолета.
Набрякли жилы, и в крови Образовались сгустки,- И бес, сидевший визави,
Хихикал по-французски.
Все в этой жизни - суета,- Плевать на префектуры!
Мой друг подписывал счета И раздавал купюры.
Распахнуты двери Больниц, жандармерий - Предельно натянута нить,- Французские бесы - Такие балбесы! - Но тоже умеют кружить.
