Батюшкову

Скажи мне, Батюшков любезный!

Дай дружбе искренний ответ:

Зачем нельстивый и полезный

Ты пренебрег ее совет?
Зачем великолепно Тасса

Решился вновь похоронить,

Когда средь русского Парнаса

Его ты мог бы воскресить?
На то ль он краски бесподобны

И кисть свою тебе вручил,

Чтоб в память ты его надгробный

Лишь кипарис изобразил?
Нет, нет, признательнейшей дани

Он ждал за дар свой: он хотел,

Чтоб прелести любви и брани

На лире ты его воспел.
Ты пел уж их; и, восхищенный,

С вершин Парнаса Тасс внимал,

Когда, самим им вдохновенный,

Его ты песни повторял;
Когда на славном невском бреге

Гремел его струнами ты

И в хладном севере на снеге

Растил соррентские цветы.
Но ты замолк, и тщетно гласа

Знакомого бессмертный ждет;

И тщетно ждем мы: лира Тасса

И звука уж не издает.
Почто ж замолк ты? Дружбы пени

Прими без ропота, мой друг!

Почто, предавшись томной лени,

Паривший усыпил ты дух?
Проснись; ударь по сладкогласным

Струнам — и, славных дел певец,

С Торкватовым венцом прекрасным

Прекрасный свой сплетешь венец.