Отходящий

Мирских волнений и страстей

И след исчез в душе моей.

Мертво все то, что сердце жгло,

Когда я ненавидел зло,

И я ли сам иль милый друг

В беде — ни до чего вокруг

Мне дела нет. Лишь смерть одна

Во мне жива, и вот она

Задернуть занавес идет.

Спектакль окончен, и народ,

Зевая, повалил домой, —

Родной немецкий зритель мой!

Людишкам добрым перед сном

Пожрать бы да запить вином.

Рюмашку — хлоп! И смейся, пой…

Гомеров так сказал герой:

«Везде — и в Штуккерте, пожалуй, —

Живой филистер, хоть самый малый,

Счастливей, чем призрак, чем сам Пелид,

Что в темном царстве душ царит».