Иногда я вдруг вижу во сне свое хрупкое тело:
Я стою на сырой подошве печальной дюны
И молюсь в исступленьи, чтоб море меня не съело,
А оно мои ноги в свои погружает слюни.
Отступает как будто валов ненасытных стая,
Но все чаще о берега сыпь золотую бьются
Их солёные брызги. Вот так и стою одна я,
А ко мне подплывают медуз голубые блюдца.
Только вдруг разрывается небо раскатом грома,
И проносится ветер, сгибая травинок луки,
И уже я парю высоко над землей невесома,
А меня, словно крылья, твои закрывают руки
Раз за разом, ликуя, кидаюсь в твои объятья,
Улетаю играть с золотых облаков стадами,
С бахромою зеленой Земли голубого платья,
Припадая не раз к твоим сильным плечам устами.
Но не жду я тебя, да и сердце к тебе не рвется.
Вновь на хищные волны сквозь рук решето глядя,
Слышу: дюной печальной по мне упокой поется,
И в гробу не хватает всего одного гвоздя.
Знаю: если доверюсь твоей бесконечной силе,
Отрекусь, оторвусь от шершавой коры земной,
Я лишь сделаю шаг к уготованной мне могиле,
Ведь тогда, милый друг, ты не станешь летать за мной.
