По утрам на планете мирной
голубая трава
в росе… Я не знаю ваших фамилий, —
знаю то,
что известно всем:
бесконечно дышит вселенная,
мчат ракеты,
как сгустки солнца.
Это — ваши мечты и прозрения
Ваши знания.
Ваши бессонницы.
Знают только, что где-то ретиво,
в предвкушенье военного грома,
зря
от тяжести реактивной
прогибаются аэродромы!
Не рискнут они.
Не решатся. Вашей силы
они страшатся.
Называют вас просто: «атомщики»,
именуют скромно «ракетчиками»…Дорогие наши товарищи,
лишь известностью
не обеспеченные.
Вам даются награды негласно.
Рядом с нами вы.
И не с нами.
Мы фамилий ваших не знаем,
только вы и на это
согласны.
От чужого укрыты взгляда,
от любого укрыты взгляда, —
ничего не поделаешь — надо.
Ничего не попишешь — надо.
О, суровая правда века!..
Люди в чьих-то штабах упрямы.
Составляет чья-то разведка
далеко идущие планы
и купюры крупные стелет…
Только что вам
до этих денег!
Вы бы даром светло и доверчиво, —
если б дело пошло
на это, —
положили б к ногам Человечества
все до капельки сверхсекреты!
Сколько б вы напридумали разного!
Очень нужного и удивительного!
Вы-то знаете, что для разума
никаких границ
не предвидено.
Как бы людям легко дышалось!
Как бы людям светло любилось!
И какие бы мысли
бились
в полушарьях
земного шара!..
Но пока что над миром веет
чуть смягчающееся
недоверье.
Но пока дипломаты высокие
сочиняют послания
мягкие, —
до поры до времени
все-таки
остаетесь вы
безымянными.
Безымянными.
Нелюдимыми.
Гениальными невидимками… Каждый школьник в грядущем мире
вашей жизнью хвастаться будет…
Низкий-низкий поклон вам, люди.
Вам, великие.
Без фамилий.
