Рельсы, рельсы, горы, горы, за окном давно темно.
Едет, едет поезд скорый из глубинки, как в кино.
Шпалы словно разделяют времени нестройный бег.
Женщина немолодая из окна глядит на снег.
В отблесках луны холодной словно слепит синева,
И ложится снег на окна, как на волос седина.
Над прекрасною Россией звезды, золота полны,
Ветер веет с новой силой, гонит лунные челны.
То утихнет, то завоет, словно за душу берет!
А старушка улыбнется и тихонечко вздохнет:
- Да, что было – это было. И назад дороги нет.
Ко всему, что сердцу мило, заметает вьюга след…
Поезд к станции подъехал, оживленный шум на ней.
И в купе вошли со смехом пять молоденьких парней.
Как один: в военной форме, стать и выправка видны.
- Ох, ребятки, ну и холод! Не видал такой зимы!
Принимай соседей, мама! Вместе ехать далеко.
Отодвинулась, привстала, старое прижав пальто…
- Ну, сыночки, проходите. Будем чай горячий пить.
Сухари, если хотите. Чем еще Вас угостить?
- Ну спасибо, мать, продрогли, хоть и стыдно признавать.
Приходилось видеть много, нас учили выживать,
Снег в крещенские морозы до костей, проклятый, жжет!
Вынести не каждый сможет, разве кто в снегах живет!
Вместе громко рассмеялись и расселись по местам.
Ели за окном качались и махали поездам.
- Ну подумаешь, «морозы». Городские все, небось?
Всех сейчас машины возят. Ну а если сесть на воз
И поехать в лес дровишек на недельку нарубить?
Ведь в любую непогоду печку нужно истопить.
Вот у нас в деревне холод, что от ветру дом дрожит!
Дом…что был так сердцу дорог. Что теперь уж говорить.
Губы тут же задрожали, и мелькнула боль в глазах.
Руки еще крепче сжали то пальто, что все в слезах.
- Ну да ладно, мама, будет! Что-то вспомнилось? И пусть!
С нами веселее будет, от себя гоните грусть!
Снова ночь скользнула в окна, стих в вагоне гам и смех.
Лишь один солдат неловко шепотом спросил у всех:
- Спите, братцы? – нет, ни слова. Еле слышно, как храпят.
Лишь негромкий слышен голос: - Что ты, ну конечно, спят.
Только мне одной не спится, мысли, старой не дают.
Не с кем даже поделиться, что в столице меня ждут
Сын с невесткой, внуку годик. Дотерпеть бы до утра,
Ведь не виделись мы долго…Ну а дом я продала.
Мне не жалко ни копейки для сыночка моего!
Продала. Зашила деньги в это старое пальто…
Ничего. Приеду в город, посмотрю на новый мир,
Сашеньку увижу снова, он при части командир.
- Как фамилия, скажите? – приподнялся вдруг солдат.
- Саша Солнцев. – Солнцев? Сашка?! Ну и ну! Вот это да!
Мы ведь вместе с ним служили! С ним в разведку, хоть куда!
Вместе много пережили. Было время…Вот жена…
Вдруг умолкнул и запнулся. – Что жена? Ну, говори?
Парень грустно улыбнулся, что-то дрогнуло внутри.
- Вы вот знаете что, мама, я хочу Вас попросить:
Постарайтесь им сначала про пальто не говорить.
Вы скажите – обокрали, что, мол, нету ничего.
Если я не ошибаюсь, то откроется Вам все…
Рельсы, рельсы, вот и город, вот и станции значок.
И встречают на перроне сын с невесткой и внучок.
Слезы радости от встречи мать не может удержать.
- Наконец-то все мы вместе! Ну чего еще желать!
Не проходит и недели, сын с женою мать зовут,
Говорят ей, не краснея: - Поразмыслили мы тут.
В общежитии при части нелегко нам и втроем.
Прояви свое участье, ты же продавала дом.
Будешь с нами жить в квартире, если деньги нам отдашь,
Здесь ютиться нету силы, ты пойми уж верно нас.
По-простому, без оглядки, захотелось ей сказать,
Что, конечно, ей не жалко, что готова все отдать!
Только вспомнила солдата, что давал ей свой совет.
И сказала виновато: - Знаешь, Саша, денег нет.
Ведь меня обворовали, путь был долог и непрост.
И супруги, задыхаясь, ей устроили допрос:
- Как могла?! Совсем без денег?! – Говорила, не зови!
А теперь нам что всем делать? Как мы жить теперь должны?!
Уж ее не замечая, все вели супруги спор.
А она тихонько встала, щелкнул на двери затвор.
Шла, от горя задыхаясь, тихо кутаясь в пальто,
И, слезами заливаясь, не могла понять, за что?
Так ли сына воспитала? И куда теперь идти?
Но на станции вокзала жизнь плела свои пути…
Люди с поезда сходили, разбредаясь, кто куда.
Уходили, приходили, задыхаясь, поезда.
Стало в жизни все иначе. Как обиду превозмочь?
- Мам, смотри, бабуля плачет! Может, надо ей помочь?
Подошли к старушке двое и девчушка, лет пяти.
- Что случилось? Что такое? Вас до дома провести?
Боль виски сдавила звонко. Как чужим ей объяснить?
И сказала лишь негромко: - Мне, ребятки, негде жить.
Не прошли. Остановились. И позвали на обед.
И допросов не чинили. – Ну и что, что денег нет!
Вы у нас переночуйте, а назавтра все решим.
И не плачьте, не волнуйтесь, будьте гостем дорогим!
Не спала всю ночь. Смотрела за оконное стекло.
Городская жизнь шумела, дворик снегом замело.
В кухню девочка скользнула, глазки – чище, чем хрусталь.
И сказала вдруг: - Бабуля, на ночь сказку прочитай?
Новый день пришел, стесняясь, освещая все кругом.
- Знаете что, оставайтесь! Будет помощь нам во всем!
Места хоть совсем немного, есть, что есть, и где поспать.
Будет Вашею работой нам с дочуркой помогать.
Город, город, в шумном мире времени безумный ход.
Где-то в маленькой квартире счастливо семья живет.
Исчезая незаметно, пролетел за годом год,
Но и новым переменам вновь приходит свой черед…
- Мама, принимайте гостя! Из деревни, наконец,
Мой отец приехал в гости! Представляете, отец!
Ведь его приехать в город нелегко уговорить,
Внучку не узнает скоро, только этим и грозить!
Долго, долго говорили о судьбе и о делах,
Жизни как свои прожили оба в дальних деревнях.
Как по лету пахнет лугом, наряжаются поля,
Как под вывернутым плугом поднимается земля.
Как в садах цветут деревья, ветер веет, свеж и чист,
И как песни по деревне распевает гармонист.
- Не сравнится, безусловно, это с жизнью городской!
Ты вот знаешь что, Петровна. А поехали со мной?
Будем вместе мы в деревне свои годы доживать,
Надо, стало быть, тебе мне свою руку предлагать!
- Ну и ну! Вот скажешь тоже! Я свое уж пожила.
Я нужна теперь Сереже, Тане, Светочке нужна.
- Мама, Вы нам помогали. Стали нам совсем родной.
Нам дочурку воспитали, стали мы одной семьей.
Ну конечно поезжайте! Там ведь все, что мило Вам!
Только чаще приезжайте, приезжайте в гости к нам.
День прощанья наступает. Стол накрыт. – Прошу всех в зал!
И Сережа объявляет: - Мама, я гостей позвал!
- Ну а я пальто купила, хоть и против были Вы.
Старое совсем сносилось, только латочки, да швы!
В зал вошли и сели двое, пряча, вдруг, свои глаза.
«Ох! Ну надо же такое!» И из глаз бежит слеза.
Быстренько ее смахнула, даже виду не подав,
Ведь родной ее Сашуля сделал вид, что не узнал.
- Что же, гости дорогие, расскажите о себе.
Как живете в этом мире, и работаете где?
Вы простите уж старушку, любопытство – скверный тон.
Что ж не взяли вы Витюшку? – Мама, хватит! С няней он…
- Мама? Как? О ком ты, Саша? - приподнялся тут Сергей.
- Пусть он сам тебе расскажет. Ну, сыночек, не робей!
Что ж молчишь? Скажи хотя бы, что пытался разыскать.
Вот теперь могу я правду обо всем вам рассказать.
Как к сыночку я спешила, как свой домик продала,
Как про деньги утаила и как встречи я ждала.
Как со мною поступили, лишь поняв, что денег нет.
Как чужие приютили, как позвали на обед.
Уж теперь скрывать не буду. Ведь что было – было то.
Скоро ехать нам отсюда. Светочка, подай пальто.
Нет, не то пальто, другое, что так крепко берегла.
Что всегда, везде со мною. В нем все то, что нажила.
Шовик разорвав руками, выгнув маленький росток,
Вдруг сказала со слезами: - Ты, Сережа, мой сынок!
За любовь, заботу вашу, все, что было отдаю.
Ну а на тебя, мой Саша, я обиды не таю.
Вот и свиделись с тобою. Хоть душа моя болит,
Я скажу тебе простое. Пусть Господь тебя простит…
Рельсы, рельсы, горы, горы. Время ускоряет ход.
Мчится, мчится поезд скорый и к родным местам везет.
И под чистым небосводом уж видны и дом, и сад.
А в купе, забыв заботы, двое из окна глядят.
