Одан и Кат
1. Даже если иногда всё плохо…
- Э… знаете, вы нам не подходите, - промямлила сотрудница и неловко отвела глаза в сторону.;
- Про вас, знаете… - пробормотал молодой человек с длинной чёлкой. – ходят всякие слухи.;
- Говорят, вы любите устраивать скандалы, – невозмутимо отчеканила женщина с щербинкой между зубов.;
И так было везде.;
Это была уже – какая? Десятая, кажется – десятая или одиннадцатая попытка получить работу, но все они закончились неудачно. И ладно, если бы причина была в небольшом опыте или в том, что Одана выгнали из университета - всего за пару месяцев до защиты диплома. Но нет, Одан был лучшим среди выпускников, и он это знал.;
Единственный ли это слух был и кто их вообще распустил, парень так и не понял.;
Выехав из общежития, Одан прихватил своего лучшего друга Ката: того не выгоняли, но он был человек, лёгкий на подъём, и запросто согласился переехать. У Ката дела обстояли куда лучше: диплом он защитил.;
Единственным знакомым, который жил в этом городе, оказался Ецид – мужчина лет сорока четырёх. Ецид был давним другом семьи, знакомый с родителями Одана ещё со студенческих времён; сейчас он сдавал квартиры в старом доме, и, в общем-то, жил на широкую ногу: переезжал, когда хотел, много путешествовал раньше и делал Одану в детстве дорогие подарки. Они, впрочем, часто ломались или куда-то исчезали, что приводило к истерике самого Одана, и к совершенному восторгу - соседских мальчишек.
Когда Кат пришёл в комнату Одана за новостями, парень как раз разговаривал с родителями – он обычно так не делал, но сейчас была уже десятая неудача, да и мама давно уже спрашивала, как там работа.;
- Да, да, - уныло проговорил Одан.
Из трубки послышался писк и ругань. Парень, сморщившись, отставил трубку в сторону, и до Ката донеслось:;
- Да, Тьесо, это Одан! Что, решил поинтересоваться, как дела у сына? Его не приняли на работу, вот что! Весь в тебя, это твои плохие гены!;
Мама Одана, Рес, ругалась не потому, что была зла или расстроена из-за сына; нет, конечно, она расстроилась, но даже истинный восторг не мешал ей ругаться с супругом. Впрочем, по-другому, кажется, и быть не могло. Отец Одана, Тьесо, отвечал ей тем же, такими же глупыми обвинениями и пустым вздором, и ругань стала для них привычкой, а ставши привычкой, превратилась в необходимость.;
Одан понял, что большего от них не добьёшься, и бросил трубку. Заметив, что Кат вошёл, он тоскливо вздохнул и сел за ноутбук – искать вакансии.;
- Наверное, так и надо, - Кат пожал плечами и полез в холодильник, чтобы сделать себе бутерброд. – Раз они до сих пор не развелись, значит, это их судьба – вечно быть вместе и вечно ругаться.;
Одан решил перевести тему.
- Мы должны поздороваться с Ецидем. Поблагодарить, в конце концов, - предложил он, не отрываясь от ноутбука с сайтами компаний.;
- Ага, - кивнул Кат, тоже не отрываясь – от холодильника.;
Они помолчали так ещё минут пять, а потом Одан резко закрыл ноутбук, и они пошли.;
Но только они ступили за порог, произошло что-то совсем невероятное: Одан вдруг почувствовал, что его тело разворачивается обратно к двери, причём – без воли самого Одана. Ключ, минуту назад брошенный в карман, вылетел оттуда со звоном; рука схватила его, вставила в замок и пару раз повернула.;
«?трёч аз отЧ», - подумал парень, а потом ещё раз – то же самое, потому что на самом деле его мысль должна была звучать так: «Что за чёрт?»;
С Катом тоже что-то происходило: ещё минуту назад он доедал бутерброд, но теперь скривился; во рту у него появился комок пережёванного хлеба с сыром. Зубы активно задвигались, только не вниз-вверх, а как-то наоборот – вверх-вниз – и комок вновь стал куском. Потом рот открылся, и зубы приделали кусок обратно к бутерброду.;
«ууууФ», - подумал он, а потом удивлённо застыл, потому что в оригинале его мысль должна была звучать так: «Фуууу».
Дверь открылась внутрь, потом они оба – Одан и Кат – развернулись и пошли спинами вперёд вглубь квартиры. Одан закрыл дверь, положил ключи на стол; дошёл всё так же, спиной вперёд, к ноутбуку и сел на стул.;
Бутерброд восстановил ещё пару кусков, а потом Кат, шагая позади Одана, небрежно положил хлеб обратно; зачем-то достал сыр и масло, потом разобрал бутерброд и ножом (как это вообще получилось?) соединил что масло, что начинку к целым кускам.;
Раздался небольшой хлопок, затем Одан резко открыл ноутбук (точнее, крышку будто притянуло к руке парня) и увидел перед собой сайт.;
Они оба вновь оказались в точно таком же положении, в каком были пять минут назад.;
Они помолчали немного, не понимая, что только что произошло.;
- Кажется, Вселенная говорит нам остаться здесь, - протянул Кат. И тут же воскликнул, - Работает! Опять говорим, как нормальные люди!;
Он вскочил и стал дрыгаться на одном месте, словно исполнял танец аборигенов. Это выглядело немного смешно, но в его движениях было столько восторга, что в обычной ситуации Одан бы только улыбнулся: присоединяться к подобного рода действиям он считал глупостью. Но сейчас он начал паниковать.;
- Что это было? – воскликнул он и остановил Ката – тот замер с поднятыми руками и отставленной ногой. – Что это было? – повторил он. – Мы только что… только что… а вдруг это повторится? – спрашивал он скорее сам у себя, но Ката всё равно тряс, - А вдруг это болезнь какая, или что? Вдруг это галлюцинации? Одинаковые галлюцинации бывают у двух разных людей одновременно? Ты видел то же, что и я? Скажи, что ты видел? – Одан уставился на приятеля огромными жаждущими глазами.;
Кат не знал, куда себя деть.;
- Спокойно, спокойно, - медленно проговорил он, усаживая Одана на диван. - Мы зашли обратно в квартиру, я выплюнул бутерброд, и он снова стал целым. Круто! Бесконечный бутерброд, - довольно проговорил он, но потом взглянул на оставленный хлеб, вспомнил, что тот только что снова поднялся из его горла, и его чуть не стошнило. – Мерзость, - пробормотал парень.;
Одан закивал.;
- Так, хорошо, мы видели одно и то же, - он схватился за голову и закружил по комнате. – Так, а если это было в реальности? Чем это можно объяснить? Что вообще произошло? – он всё бормотал и бормотал, и чем дальше, тем тише был его голос.
- Я немного задержался, но принёс картошку! Мы наконец-то поедим! Никакой больше еды быстрого приготовления!;
У Одана болела голова, под глазами были такие огромные мешки, что в каждом можно было спрятать по панде: он сидел уже сутки без сна и еды. Он должен, должен… найти нормальную работу.
Недавнее происшествие они сперва договорились не обсуждать, а потом, после встречи с Ецидом, так и забыли про него: мужчина с таким интересом слушал их новости и дела, что оба – и Одан, и Кат – были в полном восторге.
Кат тараторил, но Одан не слушал.;
Он должен был найти работу. Не просто «так-себе-работу-на-первое-время», на которой он бы остался до пенсии, а действительно хорошую, лучшую, потому что Одан должен быть лучшим.;
- Эй, - проговорил Кат. – Ты это, отдохнул бы. – Молчание. - Ладно, - тут же согласился Кат. – Тебе жареной картошки, варёной или пюре?
Одан пробормотал ответ.;
- Ладно, пюре так пюре.
Через час Кат распахнул дверь и прокричал:;
- Внимание всем постам! У нас нет молока! Ну я и балда, - заявил он с комичной серьёзностью. Увидев, что Одан сложил руки на клавиатуре и спит, парень сказал тише, - Ладно, понял, сам схожу. О, или у Ецида взять?;
- Да, ты прав, тебе нужно спать, - Кату, видимо, и не нужно было его ответов. - Хотя, какая разница, он же такой добряк, так что я могу и сам сходить. Он так тебе, кажется, оставлял ключи?;
Ключ подошёл, хоть Кат и не особо сомневался; ни капли не думая, что Ецид может разозлиться (он ведь такой добряк), парень прошёл к холодильнику. Молоко было; но взяв его, Кат продолжил рыться: беззаботно посвистывая, он заглядывал во все кастрюли, просматривал всё полки: раз уж молоко взял, так, может, и что-нибудь вкусное найдётся?;
- О, кетчунез, - заметив яркую красно-белую упаковку, довольно воскликнул Кат. Однако, на ощупь упаковка была совершенно пуста; парень даже сжал её пару раз для проверки, но внутри неожиданно что-то зашуршало.;
Открутив крышку, Кат пригляделся: вместо соуса виднелась… трубка? Да, какая-то трубка, на свету оказавшаяся свёрнутым и завязанным красной шерстяной ниткой старым листом бумаги.;
Не успел Кат её развернуть – совершенно неприлично, не правда ли? – как в двери задребезжал ключ и вдруг остановился – видимо, Ецид понял, что дверь открыта.
- А, Кат, - проговорил мужчина мягко, входя на кухню. – Что ты здесь делаешь?
Парень потряс открытым пакетом с молоком.
- Да вот, мы хотели сделать пюре, и тут такая загвоздка… Вы ведь не против?
- Конечно, и овощи держи, - он достал пакет и сгрёб туда пару помидор, огурцы, салат и еще что-то по мелочи. Кат был в восторге. "Какой добрый человек!" - думал он.
Парень проскользнул к двери, держа под кофтой свёрнутый лист.
Когда Одан проснулся, на находку он отреагировал ожидаемо: сначала покачал головой – надо вернуть – а потом, когда Кат заявил: «Конечно, неудобно, но ведь раз нашли, значит, надо узнать, что это такое», - скривился, но согласился оставить.;
Свёрток представлял собой пожелтевший, крошащийся лист бумаги с начертанными на нём знаками. На первый взгляд всё здесь было довольно хаотично, но чем больше Одан вглядывался, тем лучше видел, что всё подчинено какой-то странной системе.
Одан нахмурился.;
- Довольно странно, - пробормотал он.;
Прошло полчаса, а они так и не поняли, откуда начать. Кат предположил, что эта был шифр – да, это было похоже на него. Но зачем Ециду делать подобное, да ещё и прятать в столь странном месте?
Чем меньше они понимали в этих каракулях и чем больше времени проходило, тем сильнее они загорались желанием найти то, что прячет листок.;
Прошло несколько дней; Одан опять сидел над ноутбуком, когда Кат вернулся после собеседования.
- Меня взяли! – радостно сообщил с порога парень.
- Куда?
Кат сообщил. Одан завистливо вздохнул: та самая компания, куда он хотел больше всего на свете.
- Даже странно, - задумчиво пробормотал он, походя к вазе на комоде. – Даже не потому, что ты ленивый, а просто…
Кат нахмурился.
- Думаю, тебе стоит отдохнуть, а не обзываться, - заметил он. - Получишь ты работу, не волнуйся, так ведь и надо…
Одан почувствовал, как внутри закипают досада и усталость.
- Ничего не надо! Я лучший, я должен был получить эту работу, ясно? – крикнул Одан. – Я должен не разочаровать…
Раздался звук разбитого стекла: Одан с размаху скинул вазу с комода, и та, упав на пол, разбилась на тысячи осколков.;
Одан зло поглядел на Ката; тот ответил тем же. Но вдруг всё снова пошло наперекосяк.
Черты лица парней вдруг разгладились, и Одан и Кат отвернулись друг от друга; кусочки вазы россыпью взлетели вверх, всего на пару миллиметров от пола, и какая-то неведомая сила притянула их обратно друг к другу. Ваза взлетела, уже целая, и стала ровно на то же место на комоде, где она была минуту назад.;
Время снова пошло как обычно; вот сейчас, наверное, был тот самый момент, когда ваза должна была разбиться; но Одан не смахнул её.
Кат шмыгнул носом и заявил:;
- Жизнь – это большой ресторан с чрезвычайно невежливыми официантами. Ты заказываешь одно блюдо – они приносят тебе другое, совсем не то, что ты ожидал, просишь сладкое – они приносят горькое, да ещё и пережаренное. Но так и надо, ясно? Если не будешь всё это есть, не узнаешь, что подадут на десерт. Так что жди, и в конце концов найдёшь то, что придётся тебе по душе. – Он замолчал.
Кат надеялся, что Одан понял его странное изречение, появившееся, впрочем, не сейчас. Парень чувствовал: эта фраза зрела в нём годами; Кат, кажется, по ней и живет.
Одан упёрся в листок, решив игнорировать Ката; какие-то стрелки, цифры... Кат - просто дурак, это он должен получить работу, стать лучшим... стрелки... Вдруг что-то в голове у Одана прокрутилось, и он замер, боясь пропустить мысль.;
- Я понял! - воскликнул он.;
2. Я в тебя верю.;
- Я понял! – крикнул Одан и в каком-то восторге обернулся к Кату, но тут же нахмурился и вернулся к карте.;
- Ну, что там? – спросил Кат, будто и не было никакой ссоры. Но Одан молчал. – Если хочешь злиться – злись потом, но карта же намного круче какой-то там перепалки, разве нет?;
Одан что-то буркнул и – сдался.
- Здесь есть определённая система, - он указал на лист.;
Кат присвистнул, будто говоря: "Ну, понеслось".
- Мы делаем это всё ради забавы, ясно? – буркнул Одан. – Нам нужно вернуть её потом. – Кат закивал, и парень продолжил объяснять.
Чем больше они погружались в шифр, тем меньше помнили про почти разбитую вазу; еще немного - и это событие полностью выветрилось из голов парней.
Через час текст был готов. Записка гласила:
«В 50 000 году наступил конец света, и время пошло назад. Мы рождались старыми и умирали молодыми. Я создал эту машину в году, когда все люди уже вернулись к первобытному обществу. Я назвал этот год нулевым. Мой дом в горах найдёт лишь жаждущий; моя машина работает лишь в полнолуние, но поворачивает время вспять».
Эта затея начинала нравиться им всё больше и больше.
А зря.
- Эй, сегодня полнолуние? – невзначай спросил Кат.;
- Откуда я знаю? – взвился Одан.
Он почувствовал, что Ецид замышляет что-то неладное, и очень захотел убедиться в обратном.
Они бросились к двери Ецида и застучали так, будто за ними гналось стадо буйволов.
- Открой, Ецид, открой! – кричал Одан.
- И что дальше? – спросил Кат. – Спросим, не хочет ли он вернуться назад во времени? Может, он тебе плюшевого мишку на День Рождения по акции купить хочет, а? Он такой душка.
Раздались грузные шаги; Одан и Кат обернулись, прижавшись спинами к двери.
- Ты уверен?
Перед ними стоял Ецид, и в руках у него была верёвка.
Их связали. Поймали и связали. Это конец.
- Да хватит там бубнить, дай мне сосредоточиться, - огрызнулся Одан на поскуливание Ката.;
- Но как ты не понимаешь, - пробормотал тот упадшим голосом, - это конец. Твой прекрасный крёстный вовсе не такой прекрасный и добрый! Как мы теперь будем жить рядом с ним?;
- Тише! – вспылил Одан, но тут же заявил, - Не знаю, как ты, и не знаю, что это за выходка, но я точно съеду отсюда. Зачем ему вообще эта машина?
- Может, он решил есть один и тот же бутерброд вечно? Или я не знаю, - в ужасе проскулил Кат. Одан впервые видел его в таком состоянии; сам он чувствовал себя на удивление спокойно. «Совсем он не готов к испытаниям судьбы», - почему-то подумал парень.;
Кат стеклянными, полными безысходности глазами смотрел в стену, словно он впервые понял, что просто «плыть по течению» для жизни недостаточно.
Одан старательно дёргал руки, пытаясь высвободиться из верёвки; но тут послышались шаги, и оба парня замерли.
В комнату зашёл Ецид. В руках у него была машинка вроде печатной; наверное, это и была та самая машина, о которой говорилось в записке.
- Всё изменится, - решительно сказал мужчина, презрительно вперившись глазами в Одана. На Ката он даже не взглянул. - Сперва я испугался, узнав, что вы стащили послание, - он усмехнулся, - но потом понял: вас обязательно понесет её разгадывать. Но сегодня полнолуние, и оно-то наконец всё расставит по своим местам.
Так странно было видеть его без своей обычной сахарной, доброй улыбки, без участного взгляда, что сначала Одан даже не поверил. Это ведь розыгрыш, да?
- Зачем вы связали нас? – спросил он, надеясь, что всё это – какой-то спектакль, и добавил, - Зачем вам машина?
- Чтобы вы не мешались, неужели не понятно? – Ецид сплюнул в сторону и начал набирать что-то на машинке. Но вдруг он остановился, поднял голову и посмотрел на Одана так зло, что тот вздрогнул, и заявил:
- Теперь тебя не будет. Буду только я и Рес, и больше никого.
Одан замер. Кат в страхе глядел то на него, то на Ецида.
- Что ты сказал? – пробормотал парень, случайно переходя с «вы» на «ты». – Зачем тебе… моя мама?;
Ецид скривился.;
– Мы ведь с твоей мамой были друзьями детства, ты знаешь? - на секунду в его глазах показалась боль, но он лишь зло сплюнул. - А потом она встретила твоего отца, в тот самый день, когда я хотел ей признаться, в этот же самый день, и через месяц они поженились! И живут до сих пор, и ругаются каждый день! Она несчастна с ним, она жаловалась мне, - злобно произнёс он, тыча в испуганного Одана пальцем, словно это он был во всём виноват.;
Кат качнулся.;
- Так это вы распустили слухи про Одана и заставили выгнать его из университета? – вдруг спросил он неожиданно для себя. И для Одана.;
- Это правда? – парень даже не переспрашивал, только посмотрел на Ецида, и тот кивнул.;
- Конечно, правда, - он злился всё больше и больше. - Денег у меня полно, подкупить университет ничего не стоило. Это ты, ты во всём виноват! Из-за тебя они не могут развестись, Рес не может обрести своё счастье!;
Он снова взял машинку; но в этот момент Одан кончил развязывать верёвку, и, сбросив её с рук, вскочил и запрыгал – ноги ему тоже связали – к мужчине, размахивая руками. Парень схватил машинку, но Ецид скинул Одана с себя; машинка упала.;
Одан и Ецид поглядели друг на друга, и – бросились к прибору. Парень схватил машину; Ецид накинулся на парня и стал оттаскивать, завязалась борьба; тут мужчина нажал какую-то цифру на клавиатуре.
Одан отвлёкся – всего на секунду – и тут же Ецид вырвал у него машинку и отскочил назад.
- Прочь! – заметив, как качнулся Кат, крикнул мужчина. – Я должен, должен всё вернуть! О, она будет счастлива со мной, как она будет счастлива! – он повернулся к Одану и злобно выдавил, - а тебя там не будет. Не волнуйся, я попрошу назвать Рес какой-нибудь фикус в твою честь.
Одан вскочил и неуклюже поскакал к Ециду; мужчина что-то быстро набрал на клавиатуре и вытащил лист.
- Некоторые ошибки не исправить! – истошно закричал Одан.
Кат лишь замычал. Он понял: уже поздно.
Время пошло назад.;
3. Некоторые ошибки;
- О боже, время… время пошло как-то странно! Оно вернулось! – воскликнула Рес, глядя в небо.;
Она закружилась в своём красном лёгком платье, со шляпой на голове; ей только двадцать, и она так счастлива, что не хочет отпускать этот момент. Потом что-то в её голове щёлкает, и она замирает.;
- Ецид? – поворачивается она к нему, вот он, сидит на скамейке, и ему тоже всего двадцать. – Мне показалось… Показалось, будто я сейчас прожила всю свою жизнь в обратном порядке…;
- И что ты видела? – пытливо спросил тот. Если верить записям, сейчас она всё забудет; чем дольше длится действие машины, тем быстрее люди об этом забывают, ведь на всякое действие найдётся своё противодействие.;
- А… не важно, - отмахнулась она. – Так о чём ты хотел поговорить?;
Он вздохнул.;
И признался ей.;
Она посмотрела на него таким пытливым взглядом, понимая, что Ецид – именно тот человек, к которому она всегда чувствовала… всего лишь нежную дружбу.;
- Ах, прости, - она отвернулась. – но ты мой друг, я никогда не думала о тебе… в таком свете.;
Ецид застыл на месте.
Что?
- Нет же, нет, - прошептал он. – Подумай ещё раз, может, именно сейчас ты видишь перед собой того, кто сделает тебя счастливой, точно, да!;
Она посмотрела на него и засмеялась.;
- Ох, прости меня, но… Ты ведь просто друг. Мы ведь будем дружить с тобой всегда, правда? Ты можешь порадовать меня не только как муж или вроде того, так ведь? Необязательно любить человека, чтобы быть с ним счастливым.
Она смеялась. Она выглядела такой заботливой, но он ясно чувствовал жалость.
Ему было плохо.;
Это всё… зря.;
Нет же, нет. Не правда!;
Двадцать четыре года он прожил заново, опять и опять повторяя все действия, живя лишь мыслью об этом моменте… он не мог повлиять на прошлое, но сейчас, когда он в настоящем… и всё это – зря!;
Ецид упал без чувств.;
- Эй! Эй, погоди, парень! – крикнул Кат, подбегая к кому-то и хлопая его по спине. Вокруг сновали люди, рядом был фасад университета.
Прошло – сколько? – восемнадцать лет?;
Парень обернулся.;
- Этого быть не может, - пробормотал он. – Я видел тебя где-то…
Кат хмыкнул.
- Да не заморачивайся ты так, видел, не видел, какая разница-то. Ты ведь Одан, да? Твоё имя в списках.
Тот кивнул.;
- Знаешь, Одан, ты теперь мой лучший друг, - заявил парень. – Только запомни: если нас выгонят из университета… у тебя есть здесь знакомые? У меня такое чувство, что лучше у них не жить. А то совершим ужасную ошибку; а ты сам знаешь: некоторые ошибки не исправить.;
- Да… - пробормотал Одан. – Наверное, так и надо.
