Бродячий рыцарь дождей и песен, хранитель пепла истлевших звезд, попутчик гроз, менестрель-кудесник...
Здесь сто имен. Что из них - твое?
Ты, верно, имени и не вспомнишь. Забыл за сотни дорог и лет, ты знал минуты страданий темных, ты верил: после настанет свет...
Каким ты ни был: жестоким, нежным, мешал и ненависть, и любовь...
Рожденный мартом, ты любишь свежесть, не терпишь снега и холодов.
Взрослеешь - солнце, Апрель и кеды, ты всех моложе и всех храбрей, ты веришь в мир, он тобой согретый. Ты веришь в счастье и акварель.
Ты яркий, сладкий, совсем тягучий, лениво роешься в волосах, похож на мед, золотой, пахучий; похож на Май, будто ты - он сам.
Ты пахнешь юностью и травою, ты светлый, тихий, такой простой, и неба полнишься синевою, июнем, детсвом и теплотой.
Ты любишь яблоки и смеяться, рябить зеркальную речки гладь, ты мимолетный, Июльский, ясный, с тобою - делать, бежать... мечтать.
Ты любишь Август и терпкость неба, крадешь улыбки за поцелуй, покажешь лета последный трепет и шепчешь: "Жги его и танцуй!"
Ты резкий, вкусный, немножко пьяный, смеешься дерзко в ночную тишь, сентябрь полный тобой, багряный, в него вольешься и с ним сгоришь...
...Вернешься отзвуком прежней страсти, полюбишь дождь, темноту, молчать, Окябрь. Преданный его власти, разрушишь сказку осенних чар.
Поймешь всю силу свою и смолкнешь, надолго стихнешь, но возвратясь, замерзнешь, станешь приятно-колким, засыпешь снегом Ноябрь и нас.
Декабрь вселяет в тебя волненье, звенишь снежинками там и тут, ты любишь пряности и печенье, преднавогоднюю суету,
А после - вьюгу и вой метелей, и сыпать снегом, морозить льдом, чтоб мир казался весь белый-белый... Январь - в тебе и Январь - кругом.
И тут же снова чуть-чуть оттаешь, не станешь больше морозить рук, февральских оттепелей - достанет, а им конец - и замкнется круг.
Ты любишь каждый из Них. Взаимно. Ты с каждым новый, совсем другой. Ты был воспет и обласкан ими, но сколько знаешь - не выбрал свой.
Ты любишь море и соль прибоя, Ты любишь вереск и мед полей. И небо, взрезанное тобою, и вереницу прозрачных дней...
Ты любишь парня на скате крыши с уставшей, неправильной красотой. Ты любишь всех - синеглазых, рыжих, ты любишь всех, кто знаком с тобой.
Ты любишь девочку у дороги, ее плей-лист и ее рюкзак, ее уставшие за день ноги...
И проклинаешь, что любишь - так.
И если б кто-то нашелся в мире способный имя Твое назвать, сошел с пути бы, что так извилист, и никогда б не ступил опять.
Но уж искальцев теперь не встретишь, кто б взгляд скозь время направить смог...
А знают имя одно лишь - Ветер, извечный пленник пустых дорог.
