На каторгу

Земля еще под пологом

Предутренних теней.

А окна фабрик светятся

В морозной темноте.

Зачахли сиротливые

И звезды и созвездия

Над трубами, дымящими

В глазницы высоте.

И льются, льются нищие,

Закутаны лохмотьями,

Ругаясь на ходу.

И пасть глотает черная

Чешуйчатый поток,

Ползучую змею.

Уж пять часов привычных,

Скрипя, часы фабричные

Ударили, крича.

Пять яростных ударов

Кричащего бича.

Пять ран в пустое сердце

Прилипшего к одру

Глушительного сна.

Пять тысяч острых ран

В густую чешую

Сползающей змеи

С нагретого одра.

Уж скоро солнце зимнее

Над каменной стеной

Покажет, озираясь,

Морозное лицо,

Омытое в крови.

И в грохоте и рокоте

Завертятся, закружатся

Колеса и ремни,

Глумясь и издеваясь

Над жизнью каторжан.

1907