Глаза, которыми я гляжу,
И многочисленны, и одиноки.
Мои могилы, где я лежу,
Раскинуты щедро в полях широких.
Затоптана вихрем коней боевых
Тропа, где паломники шли босые.
Как точки оспинок пороховых,
Рассыпаны лица мои по России.
Мои обезлюдевшие города
Разбросаны все по глухому миру,
Где шпили соборов подобны всегда
Артиллерийскому ориентиру.
В гулких руинах моих надежд
Любовь копошится бездомной кошкой.
В шелке холодном моих одежд
Нет ПЛАЩАНИЦЫ даже немножко.
В моем зверинце голодные львы
Отьелись мясом, напились кровью.
Закрыта Книга моя, и волхвы
Пути не найдут к моему изголовью.
Рукам, не признавшим своей вины,
Ожившего храма нельзя коснуться.
И мне, умершему от войны,
Сюда, обратно, нельзя вернуться.
---------------
Останусь я в осени, в рощах пустых,
Где клены, для тайных кленовых целей,
Швыряют пригоршни золотых
К ногам переборчивых стройных елей.
И будет в тех рощах покой. Тишина.
Лишь птичий щебет, что мудр и весок.
И будет в тех рощах потом весна,
И юный кленово- еловый подлесок.
И как хорошо, что меня не поймут,
Не вспомнят в следующем поколеньи.
И как хорошо, что меня не возьмут
Из осени стихшей в весны бурленье.
Ведь очи, которыми я гляжу,
Не видят света,- от тьмы ослепли.
Ведь ночи, в которых как тень брожу,-
Не ночи, а дни, утонувшие в пепле.
В пальцах моих- не перо, а жердь
От изгороди вдоль дороги Млечной.
Пусть будет жизнь! И пусть будет смерть
Защитой жизни от осени вечной.
