Звездочка.

БУМ!

ТРАХ!

ТЫДЫЩ!

Обычный вторник в обычном издательстве по уже давнему обычаю начался необычайно обычно! Николай Александрович, местный поэт, устроил потасовку с редакторами.

Причина банальна, как признание в любви, - звёздочка, которой заменили букву "у" в одном неприличном слове.

Будучи поэтом, Николай Александрович взбесился.

- Остолопы, как вы посмели!

- По регламенту мы обязаны цензурировать мат!

- Вы знаете, кто я? Я поэт. Нет, я гений! А с гениями не спорят!

- Нет, и точка! Мы все сказали. Что-то не нравится, добро пожаловать в мир самиздата.

- Да что вы такое говорите?! - начал Николай Александрович сиплым голосом, будто ему на шею повесили оковы - Я уже двадцать лет для этого издательства пишу стихи! Меня уже знает вся коммуналка на Площади Ленина! - он вытер ладонью пот и ей же поправил свои кисточкообразные усы - Хорошо. Раз так, то придется пойти на крайние меры.

Он открыл свой чемоданчик, в котором он приносил беспорядочные стопки из рукописей, в которых можно было найти, как стихи, так и обрывки дневников, где он глубокомысленно и гордо мог заявить, что яичница ему стала напоминать Россию: желток - это яркая и сочная Москва, белок - среднестатистические города, а подгорелости по краям - опустевшие глубинки. Он в этом чемоданчике возбужденно водил рукой. Спустя минуту он достал оттуда… револьвер!

- Застрелю, твари, если не уберете звёздочку!

Вот это уже что-то новенькое! Он бил морды, швырял столы и звонил в полицию с криками: "Помогите! Насилуют во все щели подлинное искусство!". Но чтобы огнестрел…

Надо бы уже вмешаться. Все таки мне кажется, что единственным оружием поэта должно оставаться перо. Хотя, зная Николая Александровича, он бы за эту звездочку воткнул бы это перо в другую "звёздочку".

- Дорогой, Николай Александрович, друг мой, остыньте!

- О, Дим, здравствуй. Ты уже слышал, что эти олухи бескультурные натворили?

- Мой милый Николай Александрович, сложно было не услышать.

- Извини, по другому с ними не как.

- Понимаю. Пойдёмте попьем чаю.

- Сейчас, мне нужно дела закончить, а то подобное богохульное по отношению к моей божественной поэзии безобразие будет продолжаться…. Убрал свою бездарную каракулю, заездочет проклятый!

Я подошёл к Николаю Александровичу, приобнял его за плечо и сказал:

- Потом, Николай Александрович. Чай сейчас остынет. Да и я собираюсь сегодня пораньше домой уйти.

- А? Хорошо, Дима, пойдём.

Мы пошли ко мне в кабинет.

- Николай Александрович, я вас знаю почти столько же, сколько самого себя, и мне не даёт покоя один момент. Вы гениальный поэт и так переживаете из-за какой-то звёздочки. Вам же должно быть хорошо известно, что истинная гениальность просочиться сквозь любые решетки цензуры.

- Не могу не согласиться. Но тут вот какая штука: понимаете ли, какие-то сопляки, которым ещё пуповину не отрезали, смеют делать свои вшивые правки в моих творениях. Меня это обижает!

- Понимаю, Николай Александрович. Но тут ничего не поделаешь. Такова политика издательства. С ней нужно мириться, если хочешь печататься.

- Да, вы, наверное, правы.

- А вы помните, как они вопиюще поступили с моим "магнум опусом"?

- Это вы про свою поэму "Почему райские яблоки не растут на берёзе?"?

- Про нее самую. Так мне аж целых звёздочки вероломно начирикали! Им вздумалось пройтись своим квази справедливым редакторским пером по безобидному слову "парикмахер".

- А что им там не понравилось?

- Последние три буквы.

- Сие поступок безусловно дискредитирует их как разумных созданий, но ваш случай, по сравнению с моим, пустяк!

- Это же почему?

- Вы поэт недурный, но по сравнению с моими регалиями и высотами вы просто мелочь в дырявом кармане бедного мещанина.

Так вот он как. Хорошо.

- Да, действительно, я вам и в подмётки не гожусь!

- Вот именно! Рад, что вы восприняли слова гения спокойно, без лишних криков.

- Да, что вы? Я не вправе спорить с тем, что очевидно!

- Во-во!

Мы залпом выпили чай.

- Николай Александрович, вы идите домой, отдохните.

- А как же вопрос со звездой?

- Я его сейчас решу, не переживайте!

- Хорошо тогда. Я, действительно, пойду. Спасибо, Дима.

- Да что вы, Николай Александрович! Бездари обязаны помогать гениям в достижении всеуслышимости без искажений.

- До свидания.

- До свидания.

Николай Александрович ушел.

Я чуть не ослеп от лучей его мнимой славы!

"Мелочь в дырявом кармане"? Хорошо!

Я вышел из кабинета и подошёл к редакторам. Они начали приходить в себя.

- Спасибо, господин главный редактор. - хором сказали они.

- Не за что. Орлы, у меня для вас есть задание.

- Какое, Дмитрий Янович?

- В том слове, где вы Николаю Александровичу звёздочку поставили, замените оставшиеся три буквы звёздочками.

- Это все?

- Да. А хотя нет…

- Что ещё?

- В той же строке замените в предыдущем слове две последних буквы звёздочками.

- Хорошо. Только не сочтите за дерзость, зачем нужны последние две звезды?

- Мальчик мой, если звёзды пишутся, значит это кому-нибудь нужно.

- Понятно.

Перед тем, как выйти из издательства, я подошёл к телефону.

- Николай Александрович, вы дома?

- Да, Дим, только зашёл.

- Ваш вопрос решен. - сказал я, бросил трубку и пошел домой.

Завтра к Николаю Александровичу приедет его книга. Он откроет страницу с той самой строчкой и разгневанный припрется сюда. Тогда начнется зрелище, ради которого "мелочи в дырявом кармане" стоит иногда жить.

Группа: https://vk.com/kislayaproza