Глава 5

-Ваше величество… - в бледном отсвете луны, которая освещала лишь жалкую часть залы, появилась тонкая девичья фигурка. Она с трепетным чувством сделала несколько неуверенных шагов и остановилась, заметив подле окна тень в плаще.

Это был принц де Горр в своём скорбном духе, в своём тёмном пламени чувств.

Странная ситуация сложилась в землях бриттов! Словно бы два короля…два правителя. Артур – бастард Пендрагона, вытащивший меч, объединяющий вокруг себя герцогства и принц де Горр в северных краях, затаившийся и на взгляд народа бездействующий.

Но не на взгляд знатных семейств. Представители древних кровей слишком хорошо знали правителей северного края и не сомневались, что Мелегант выжидает, проводя какие-то подготовительные работы. Эта кровь не умела проигрывать. Эта фамилия не умела отступать от того, что считала своим…

А Мелегант считал своим трон. И жену короля – Гвиневру.

Малые земли подобные герцогству Кармелида метались в страхе. Их не считали достойными союзниками, а сами они не могли существовать без поддержки. И вот – приходил призрак, зловещим и тёмным голосом спрашивал – к кому идти на поклон? К Артуру? К этому бастарду, мальчишке на троне, который едва ли осознаёт, кем стал? Или всё-таки принц де Горр? Земли среднего звена – такие как графов Мори могли рассчитывать на некоторую передышку перед решением, перед поклоном и принятием одной из сторон. Земли крупные, такие как принадлежали, например, Монтгомери, могли себе позволить открыто поддержать кого-то или молчать…

Но вот незадача! Монтгомери не были тем семейством, что могли молчать и удерживать позиции. Напуганные сначала внезапным происхождением Артура и поддержкой мальчишки Мерлином – Монтгомери приняли…вроде бы его власть. А после, увидев истину, вернулись к истокам своей преданности северным землям и теперь искали малейшего повода, чтобы разорвать отношения с королём, назваться обиженными и на законном основании перейти к поддержке другого, более достойного на их взгляд, кандидата на трон.

К удивлению Мелеганта, Артур сам немало поспособствовал скорому отдалению Монтгомери.

-Идиот, - расхохотался Мелегант, узнав от Уриена Мори скандальный разнос Мерлина своему протеже. – Выслать ультимативное письмо Монтгомери из-за «оскорбления его величества короля Артура»! Браво, браво! Я думал, будет сложнее!

Мелегант прибывал в хорошем настроении. В последнее время это было редкостью. После того, как Артур вытащил меч, стал королём и разбил Мелеганта в герцогстве Кармелида, ещё и после Гвиневры…

Честное слово, часть слуг принца боялись даже ему на глаза показаться, опасаясь быть случайно зацепленными его гневом. Но на одну из прислужниц его этот страх не действовал. Она молчала, не утешала принца, не пыталась его подбодрить, точно зная, что это спровоцирует вспышку гнева. Она просто тихо скользила рядом, склоняла голову и иногда, когда он отвлекался или отворачивался, мрачно вчитываясь в скупые письма от своих шпионов, тихо поднимала на него взгляд и тут же смущённо отводила.

В замке принца эту девушку вообще не понимали. Не все уличные работники даже видели её. Она не была служанкой в комнатах, не прибирала, не готовила. Более того – Мелегант сам запретил всем входить в её комнату и нарушить установленный порядок её вещей. Предполагалось разное: от незаконной связи, до преступного союза.

И не подтверждалось ничего! Эта девушка скользила тенью по коридорам, прекрасно ориентируясь в них, старалась не попадать никому на глаза, в празднествах не участвовала, а сам Мелеагант к ней почти и не обращался, а если заговаривал – не выделял ничем среди прочих слуг.

Всё было странным. Даже имя её…

-Лилиан вроде, - сообщала толстая кухарка Агата в ставшие частыми свободные минуты. Принц де Горр не велел готовить пиры, не заказывал роскошных ужинов – часто вовсе забывал о еде. Его терзало нанесённое ему оскорбление.

-Нет, не Лилиан! – уверенно возражал садовник, прихлёбывая горячий травяной сбор. – Третьего дня я слышал, как она назвала своё имя молочнице – Лильен! Так и сказала: «В следующий раз принести ещё пинту молока отдельно для Лильен. Это я!»

-Чего, ей молока не хватает? – захлопала ресницами Агата. Её первым порывом по отношению ко всем людям было – накормить и напоить каждого. Естественно, первым её страхом было то, что по замку – её обители ходит какое-то голодное существо. Мгновенно перед мысленным взором Агаты предстало бледное лицо девушки-затворницы, которую она однажды встретила на лестнице.

-Да хватает, хватает! – раздражённо влезла Рози – молодая девушка из посудомоек. Она недолюбливала затворницу, ревнуя, сама не зная почему, ту к принцу, в которого влюблена была с самого своего прихода. – Вот что…ведьма она!

Агата испуганно всплеснула руками. Ведьма это плохо. Всегда плохо.

-Да ну тебя к дьяволу! – плюнул садовник. – Какая она ведьма? Скажешь тоже! Ведьмы страшные!

-А она что, красивая? – фыркнула Рози, кокетливо поправляя фартучек. – Разве лучше меня?

Такие разговоры о Лилиан были частыми. Она, может быть, и знала о них, но не откликалась. Сама приходила на кухню, собирала себе еду – нередко и на весь день, и уходила в свои комнаты. Иногда гуляла по лесу. Сама себя обслуживала – зашивала вещи, приводила одежду в достойный вид, сама одевалась. Казалось, её ничто не беспокоит и жизнь в замке принца де Горра для неё не больше, чем фон – нераздражающий, незаметный, тихий фон.

Но это была лишь видимость.

Сердце Лилиан, переступившей порог залы стучало как бешеное. И причина этого нервного стука была не в темноте, не в призрачном освещении луны, а в том, кто стоял в этой зале, в том, кто кутался в плащ…

-Ваше величество, - повторила Лилиан уже чуть увереннее. В минуты страха часто на смену растерянности к ней приходила нарочитая наглость, лёгкая, но заметная.

-Что тебе нужно? – отозвался Мелегант. Он не любил, когда кто-то нарушал его минуты размышлений, а подумать было над чем. К принцу пришло донесение из южных земель – там

снова саксонские воины разбивали лагерь. Требовалось решить – идти спасителем на юг, выручая бастарда…или ждать? Ждать, пока саксонцы пройдут по паре деревень, а бастард не сможет ничего сделать? Ждать, пока режут и жгут его народ? Оправдывает ли престол в таком случае жертвы?

-Леди Моргана прислала вам письмо, - прошептала Лилиан, радуясь, что в темноте залы не будет заметно ревностного огонька в её глазах.

-Это мне сейчас не помешает, - признал Мелегант, - стой там. Я подойду.

Неожиданная фраза тронула Лилиан, заставила вздрогнуть. Словно бы почувствовав это, Мелегант пояснил, подходя:

-Здесь...есть обо что споткнуться в темноте. Я не хочу, чтобы ты упала.

Дрожь. Странная дрожь прошла по телу девушки, заставляя сжаться. Принц возник рядом, вытащил из холодной руки Лилиан письмо и, отходя к окну, бросил:

-Вам следует теплее одеваться, Лилиан.

Он легко переходил от одного обращения к ней, к другому. В такие моменты Лилиан словно бы была отдалена и это било по душе ржавым крюком, вспарывая нежное полотно чувств.

-Учту, ваше величество, - отозвалась Лилиан обманно - спокойным голосом.

-Будет с сопровождением, - прошипел принц, забывшись на мгновение. В его руках полыхал магический огонёк ярко-белого цвета, магический шарик, призрачный…

Странно. Даже у Лилиан не сразу получилось призывать себе кусочек силы, но она никогда не догадалась бы его использовать для освещения, а он ничего, освоился быстро и, похоже, особенно не чтил силу, что была дана ему проклятой Морганой!

Призывал в качестве свечи, отчаянно издеваясь, словно бы насмешничая…

-Передай моё ответное письмо, - сказал принц, щёлкнул пальцами и перед ним возник пустой пергамент, подсвеченный тёмным контуром…

На нём прыгали строки – рвано и быстро, но Лилиан стояла далеко, чтобы видеть. Она не лезла в дела принца, но Моргана вызывала в ней острую ревность. Лилиан знала, что Моргана и Мелегант что-то затевали, что Моргана дала силу и армию теней, которых в тайне даже от прислуги дрессировал Мелегант в Восточной башне (Лилиан узнала об этом случайно); также девушка подозревала, что союзничество Морганы идёт от её чувств к Мелеганту.

Как ей хотелось заглянуть в это письмо! Но Лилиан знала, что не посмеет. Не посмеет ни за что.

Мелегант снова пересёк залу, протянул ей письмо, и Лилиан взяла, но…пальцы принца неожиданно не выпустили его. Лилиан неуверенно потянула, не понимая, что происходит – и вздрогнула, увидев как во тьме залы, прямо перед нею, полыхнули красноватым огоньком глаза Мелеганта.

Девушка дёрнулась было, но тут же отругала себя, списывая всё на бурную фантазию.

-Бедная девушка, - Мелегант сжал её руки, вытаскивая своё же письмо из них. Зашуршал пергамент.

«Убрал в карман», - подумала Лилиан, уже путаясь в собственных чувствах. Почему-то было обидно, что она так и не узнает, что он написал Моргане.

-Вы так замёрзли, - руки Мелеганта сжали тонкие пальцы Лилиан, она ощутила на своей коже его горячее дыхание и томительная дрожь снова обвила её. – Иди сюда.

Он привлёк её к себе, и она покорилась – безмолвно и бесконечно, падая в глубину своих чувств, позволила оказаться рядом. В следующее мгновение Мелегант укрыл Лилиан своим плащом, осторожно и аккуратно.

-Ваше вели…- прошептала девушка, понимая, что совершает что-то не то, что должна идти.

И она не закончила.

И она не ушла.

Они стояли вдвоём у окна. Мелегант за спиной Лилиан, слегка придерживая тонкие плечи. Лилиан смотрела в немоту неба, в котором медленно гасли пустые давно уже звёзды, продавшие и проклявшие свою участь людям. Она пыталась угадать, о чём думает он.

И принц, словно вновь услышал её мысль.

-Когда я был маленьким, - тихо сказал Мелегант и его шёпот снова отразился от бархатной кожи девушки и обжёг её душу, - у меня была няня…

Он немного замолчал, вспоминая или борясь с собою. Лилиан знала, что мать Мелегант умерла в родах, а отец после этого отдалился. Единственным близким человеком его была действительно няня.

-Её звали Луиза. Она не была из этих мест. Она была пленницей после похода на восток, - продолжал Мелегант, справившись с памятью. – Луиза знала много сказок. И песен. Я помню несколько строчек из одной, той, что она пела чаще всего…

Мелегант сделал паузу и тихо, чтобы не услышал лишние уши, глубоким, хорошо поставленным голосом, запел:

-Седые берега ненавидят слабость, И я презираю слабость тоже. Но тогда мне ничего не осталось, Кроме принятия печати на кожу!

Лилиан судорожно вздохнула. Она прекрасно знала эту песню. Эта баллада о девушке, что была отправлена Седыми берегами в мир людей, чтобы найти источник зла, но не нашедшая его и отошедшая от своего назначения, звучавшая исповедью от лица поверженной героини, звучала для Лилиан не первый раз. Её часто пел Мерлин, забывшийся в работе, пока она, маленькая Лилиан – его ученица, усиленно разламывала из чистого любопытства какой-нибудь серебряный прибор.

Что-то оборвалось тяжёлой пустотой в её груди. И что-то помимо воли сорвалось с её губ, облеклось словами, и она вспомнила несколько строк из этой же баллады, но другого места: -Седые берега дрожат от гнева: Я не нашла источника зла. И больше того – сама разозлела. Седые берега, простите! Не та!

Мелегант круто развернул её за плечи лицом к себе. В полумраке звёздного света, он виделся теперь девушке совсем другим.

-Ты знаешь…- прошептал он, не веря себе. – Ты?

Лилиан опустила голову, словно была повинна в чём-то. Принц хотел что-то добавить ещё, но в дверь постучали и Мелегант вернул себе прежний облик.

Но эта сцена навсегда осталась в его душе. Как и в душе Лилиан оставалось каждое его движение, слово и нечаянный жест.

***

-Мне кажется, Гвиневра отдаляется от меня, - пожаловался Артур, заходя в Цветочную беседку, облюбованную им ещё давно для встреч с очередными любовницами-танцовщицами. Моргана скривилась, но зашла и села, с трудом удержавшись от того, чтобы заявить, что Артуру не кажется. Вместо этого фея сказала:

-Ты часто изменяешь ей…братец.

Братец…она всё ещё могла оскорбить его, одним словом.

-Это не измены, это увлечение, - отмахнулся Артур. – Я люблю её, но она стала холодна ко мне. Вот и приходится…

-Лучше не продолжай, - попросила Моргана, - иначе я включу женскую солидарность. У меня на поясе висит кинжал, если ты не заметил и если продолжишь…

-Да почему я должен страдать? – не выдержал Артур, поднимаясь. Он быстро заходил по беседке взад-перёд, - Почему? Я молод, мне нужна ласка. А ей…что ей надо? У неё есть шёлк и бархат, цветы и сласти, всё, что хочет! Пусть живёт и радуется! И я перестану изменять, если она хоть изредка станет улыбаться мне.

«А Уриен был неплохим вариантом», - мрачно подумала Моргана и вслух сказала:

-Ты потерпи. Она боится за отца, ей может быть и скучно…

-Скучно! – передразнил Артур. – А что ей делать? Пусть шьёт, танцует и радуется жизни! я хочу видеть рядом с собою счастливую женщину!

-По-твоему, счастье в том, чтобы шить и танцевать? – ледяным тоном осведомилась фея. – Я больше реализуюсь в политике…

-Не спорю, - смутился Артур, - но ей-то чего надо?! Я король! Она – королева. У неё есть всё! И она мрачна и холодна со мной. За что? Про измены мои не знает, не думай – да и нет ей, похоже дела до меня. Каждое слово ей будто бы трудом даётся.

«Не умеет девочка прикидываться!» - с горьким восхищением подумала Моргана и сказала, конечно же, другое:

-Ты, знаешь что, братец? Не бери в голову этого. Я к ней зайду и поговорю по возвращению от Монтгомери, ладно? Посмотрю, может быть к делу, какому её приобщу.

-Спасибо, - буркнул Артур и тут же спросил странно дрогнувшим голосом, - Моргана, как думаешь, а не поторопился ли я с женитьбой?

Фея удивлённо воззрилась на ссутулившегося у входа брата и неожиданно усмехнулась. Мальчишка!

-Ну что ты…- змеёй Моргана скользнула к нему, коснулась губами его лба, совсем кротко, но Артур вздрогнул. – Ну что, братец…

Артур взглянул Моргане в лицо, затем на её живот – его не было видно под корсетами и заклятиями феи. Кроме Мерлина, Артура, Морганы и Мелеганта никто и ни за что не догадается о беременности феи.

-Я уеду, когда придёт время разрешиться от бремени, - пожала плечами Моргана, - отдам сына Учителю. И вернусь. Если захочешь.

-Захочу…- отозвался Артур, ненавидя самого себя. И в этой же ненависти он схватил Моргану за волосы, заставляя её голову отклониться назад, и впился со злостью в её кроваво-красные губы поцелуем. Моргана попыталась вырваться и не смогла, руки Артура перехватили её.

Ловким движением души она, наконец, взяла себя в руки и укусила в поцелуе короля. Он отшатнулся, сбитый столку. Растерянный, испуганный. Мальчишка!

-Прости…я не знаю, что нашло на меня, - Артура трясло.

-Ничего, - мрачно отозвалась Моргана, поправляя волосы и вдруг захихикала, - благо, нас Мерлин не видел. У него кончился бы словарный запас!

***

-Моя королева, я отбываю на рассвете с феей Морганой, - прошептал Ланселот, отпуская с явным сожалением от себя Гвиневру.

-Когда вы вернётесь? – она едва могла говорить, задыхаясь от душивших её терзаний. Корона Гвиневры лежала на земле и теперь, укоряла её…

Гвиневра сняла корону перед тем, как отдать свою чистую душу на растерзание рыцарю. Больше она не королева. Никогда. Предательница. Обманщица.

-Моргана обещает не больше пяти дней, - Ланселот коснулся плеча возлюбленной.

-Я расскажу Артуру…- Гвиневра закрыла покрасневшее лицо руками. – Пусть казнит. Пусть выгоняет. Пусть!

-Мы должны вместе ему рассказать, - возразил Ланселот. – Но не сейчас…потом.

-Потом? – Гвиневра с недоумением воззрилась на него. – Потом? Зачем? Боишься?

-Нет! – глаза Ланселота полыхнули обидой. Он пересел поудобнее. – Гвиневра, ты должна обдумать своё положение. Уйдя со мною, ты потеряешь всё! Корону, трон, роскошь…

-Мне ничего не нужно, - пожала плечами Гвиневра. – С тобою, любимый, я готова делить и землянку, и нищету, и унижения. Неужели ты не понимаешь?

-Понимаю, - Ланселот обнял Гвиневру крепче. – Но я не смогу себе простить, если ты будешь работать как крестьянка! И твои руки…

Ланселот сжал руки Гвиневры и осыпал их поцелуями:

-И твои руки загрубеют от работы. Ведь я не смогу тебе дать того, что может дать Артур.

-Но я всё решила…

-Да, ты дала мне кольцо, моя королева, но – начал Ланселот снова свою мысль, однако Гвиневра оборвала его:

-Я не королева!.. Уже нет.

-Но подумай ещё, - твёрдо закончил Ланселот. – Меня не будет несколько дней. Подумай, на что ты идёшь.

-Почему же об этом не подумали вы, рыцарь? – фыркнула Гвиневра и поцеловала его. – Ланселот, мне всё равно, что ты скажешь по этому поводу, и всё равно, что скажут остальные. Если ты хочешь – я буду молчать…пока смогу. Я боюсь говорить. Ведь он не заслужил такой боли…

-Я люблю тебя…

Моргана не была видима для двух влюблённых. Она хорошо умела прятаться, но сейчас жалела о том, что невидима. Почему-то фея мучительно яростно захотела сделать с Ланселотом что-то такое, чтобы он помучился. Его поведение раздражало Моргану.

-Боже, ну почему именно он? Клянусь, я отдала бы ей кого угодно! Пусть хоть Уриен, хоть…

-Доброй ночи, - тихо из пустоты возник Мерлин. Фея с трудом удержалась от визга.

-Мерлин! – прошипела она гневно. – Ты?!

-Про них пока не будем, - кивнул мрачно друид в сторону влюблённых. – Расскажи мне лучше, что у вас с Артуром за такие отношения, которые заставили меня выпить целых три порции успокаивающего сбора от моей ученицы Лилиан?

Моргана закатила глаза – ей бы кто объяснил, что у неё с Артуром за отношения…