Смех сквозь слезы.

Софиты били Вите в глаза.

Он искрометно шутил. Его рассказы о девушке, которая долго не могла найти молоко в огромном супермаркете трогали и смешили немногочисленных зрителей.

Витя много улыбался и сам иногда хохотал.

***

Выступление подошло к концу.

Зрители бурно аплодировали. Их глаза ярко искрились.

Витя, с трудом сдерживая багрянец смущения, поклонился и ушел.

За кулисами он радостно взвизгнул, чем испугал своего впечатлительного концертного директора.

- Хороший дебют.

- Спасибо.

***

Витя довольный возвращался домой.

Неожиданно зазвонил телефон.

- Алло?

- Вить, это я.

- Брат, я узнал тебя. Что случилось?

- Мама…

- Что с мамой?

- ...умерла.

ПУФ.

Телефон бесшумно упал в снег.

***

Прошло три недели. Витя снова выступал.

Зрителей было больше.

Вите было горько.

- Будьте счастливы, друзья! - завершил он концерт своей коронкой.

Зрители страстно аплодировали.

Вите было тяжело, но любовь к творчеству своей белой кистью замазывала всю черноту на душе.

- Держишь планку. - сказал концертный директор.

- Стараюсь. Спасибо.

- У меня для тебя, кстати, есть хорошие новости.

- Какая?

- Тебя приметил тот самый.

- Тот самый?

- Да!

- Елена Прокофьевна, вы супер! Юху!

- Но есть одно но.

- Какое?

- Политика телеканала требует делать материал жестче.

- В смысле жёстче?

- Сказали, что ты смешной, но шутки слишком добрые. Яда, говорят, не хватает.

- Елена Прокофьевна, вы знаете. Это мой принцип - шутить по-доброму, нести в массы позитив и любовь.

- Вить, я понимаю, но в противном случае, тебя не один телеканал не возьмёт.

Витя, нахмурив лицо, ушел по-английски.

- Вить, подумай пожалуйста! Твой талант рискует остаться неизвестным! - крикнула вдогонку Лена.

***

- Алло? Лер, я похвастаться.

- Валяй.

- Лер, а ты чего такая грустная?

- Потом скажу.

- Я могу попасть на телек!

- Я рада за тебя…

- Лер, что у тебя случилось? Обидел что ли кто?

- Нет, Вить, просто… Просто…

- Мою принцессу украл злой Дракон? - забавлялся Витя, разряжая обстановку.

- Не смешно, Вить. Мы расстаёмся.

- Что?

- Наши отношения изжили себя. Прости.

Дальше из телефона доносился только противный писк.

***

- Виктор, вы готовы? - спрашивал продюсер, смотря на Витю так, как смотрит каждый продюсер на новую молодую звезду.

- Готов!

Витя был абсолютно уверен в себе. Он заражал своей уверенностью.

- Хорошо. Камера, мотор!

Витя начал рассказывать.

Все, вроде бы, он делал как обычно. Но ощущалось уже это по-другому.

Голос стал более шершавым. Взгляд немного сочился ядом. А в конце истории Витя ради шутки убил свою лирическую героиню.

- Вот слепая! Молока прямо перед собой она не нашла, но зато нашла неприятности на автотрассе, притом, что переход был в двадцати метрах от нее. Черт, она в этом отделе молочки находила больше!

Монолог подошёл к концу.

Продюсер скромно аплодировал и показывал большой палец.

- Завтра контракт подпишем. - сказал он, подойдя к Вите.

- Спасибо. - ответил Витя - До свидания.

- Подожди. Я тебе еще скажу напутственное слово.

- Какое?

- Надо быть еще злее. Добро не продашь.

Витя задумчиво кивнул головой и ушел.

***

- Молодец! Поздравляю! - кричала в эйфории Лена - Когда тебя покажут по ТВ, то можно взвинтить цены на билеты. Молодец, Вить.

- Благодарю, Елена Прокофьевна.

- Заживем теперь.

Зазвонил телефон.

- Алло?

- Пливет, блат!

- Брат? Ты что ли?

- Дя!

- Ты пьян?

- Ну, выпил немножко! И что? И что?! Ты меня осуждаешь?

- Да, нет. Я просто не буду разговаривать с тобой, пока не проспишься.

Витя выключил телефон и сердито фыркнул.

Лена забеспокоилась и поспешила сказать:

- Тебе не кажется, что ты с ним слишком жесток? Все же он твой брат.

- Елена Прокофьевна, поверьте мне, ему это только пойдет на пользу. По мне, может быть, и не видно, но я так переживаю за этого оболтуса. С тех пор, как наша мама умерла, он совсем от рук отбился.

- Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Спустя час Вите снова позвонили.

- Алло?

- Добрый вечер, вас беспокоит полиция.

***

- И как же его угораздило! - думал Витя в суде.

Его родной брат по пьяне случайно убил какого-то гопника. Теперь ему грозит тюрьма.

Суд подошел к концу.

Брата Вити посадили на пятнадцать лет.

Перед тем, как приговоренного увели, к нему подошел Витя, посмотрел на него влажными глазами и сипло сказал:

- Прости меня, брат. Если бы я знал, я бы забрал тебя, выходил.

Витин брат от этих слов заплакал и схватил Витю за плечо.

- Не кори себя, Вить. Ты ни в чем не виноват. Я люб… - не успел брат договорить, как его увели охранники.

- Брат… - прохрипел Витя и громко заплакал.

***

- А вы видели наших судей? Возвышаются над нами с молотком в руках, чтобы решать наши судьбы. Готов поспорить, что по вечерам они также валяются в кресле, ковыряясь в носу. Прямо как мы! А недавно я такую судью видел. Кроме словосочетания ядовитая жаба мне ничего не приходит в ее адрес. Она посадила на пятнадцать лет человека, который слегка превысил самооборону. То есть тварь, которая дай бог неделю назад выползла из какого-то дрянного болота, смеет у человека отбирать четверть его жизни?

Витя презентовал новый материал.

Зрители не просто смеялись, они ржали. Концертный зал вибрировал от их хохота.

Когда выступление подошло к концу, Витя ушел за кулисы, где его ждала Лена.

- Вить, я все понимаю, но тебе не кажется, что ты уж слишком перебарщиваешь с черным юмором и злобой?

Витя ехидно засмеялся.

- Елена Прокофьевна, вы же сами хотели, чтобы шутки были смелее, а подача агрессивнее. Вот, пожалуйста! Все ради вас.

- Да, я хотела, чтобы они стали жестче. Но я не хотела, чтобы ты совсем растерял тот добрый образ и ту простодушную наивность.

- Елена Прокофьевна, я сильно изменился с тех пор. Жизнь убила того добряка.

- Нет, Вить. Ты его убил. Да, последний год был тяжелый, но это не значит, что ты должен заниматься этим саморазрушением!

- Ха! Вам то легко говорить! Вы не теряли маму, и вашего брата не сажали в тюрьму!

- Ты прав. Но это потому, я не могла потерять того, чего у меня никогда не было.

Витя опешил.

- Что? Вы сирота?

- Да. В три года мои родители погибли и я попала в детдом.

- Сочувствую. Простите, что сорвался.

Шипастое одеяло стыда накрыло Витю. Он покраснел.

- Ничего. Я понимаю.

Лена улыбнулась.

- Я тебя прошу. Но при одном условии.

Витя усмехнулся.

- Что за условие? - спросил он.

- Не разрушай себя. Шутки у тебя хороши и билеты на твои концерты хорошо раскупаются, но это не стоит твоих страданий.

Витя задумался.

- Я… попробую.

Витя никогда не был так неуверен в своих словах.

***

Прошло три месяца.

Витя похоронил брата, который был зверски убит в тюрьме.

Придя домой, он сел на колени и закричал.

Раненный зверь.

Кричал Витя долго.

Потом он всю ночь глухо плакал.

***

- Ты как?

Витя и Лена собрались в кафе.

Лена пригласила Витю поговорить об этом.

- Ты две недели не выходил на связь, пока я тебя чуть ли не насильно не вытащила из твоей квартиры.

Витя молчал и звонко хлебал кофе из маленькой чашки.

Лена продолжала говорить.

- Витя… Так нельзя. Если ты закроешься ото всех, то это не решит твои проблемы.

Витя неохотно поднял голову и устремил свои глаза на Лену.

- Я знаю это. - тихо сказал он.

- Тогда почему ты сидишь и ничего не делаешь?

Лена разозлилась.

- А зачем мне что-то делать? Ради чего? Ради кого?

- Ради себя, Витя.

- Это эгоистично!

- Тогда ради меня!

Лена засмущалась и отвернулась.

Витя замялся.

- Елена Прокофьевна…

- Я уже второй год “Елена Прокофьевна”. А мы ведь одного возраста.

Витя засмеялся.

- Но как же я могу обращаться на “ты” к своему начальнику.

- Дурак ты, Витя. Я уже давно твой друг, а не начальник.

Витя остолбенел.

“А она права. Лена всегда обращалась не как с подчиненным, а как с другом. Помогала. Поддерживала. А я всего этого не замечал!” - думал он.

- Лена, прости.

У Лены на душе стало спокойно. Она прижала руки к груди и почувствовала там приятное тепло.

- Снова мне приходится прощать тебя. Ладно. Но это в последний раз! - шутливо сказала она.

- Спасибо. - улыбаясь, сказал Витя.

***

БЗЫНЬ!

Зазвенели бокалы с шампанским, которое кокетливо шипело внутри.

- Год ты уже с нами. - говорили Вите его коллеги по телевизионной комедии.

Действительно, Витя уже год смешит людей с экранов телевизоров, телефонов, ноутбуков и прочего.

К сожалению, он не послушал Лену и продолжил гнуть свою линию.

С каждым новым монологом его шутки были еще злее и злее.

Но они пользовались успехом у аудитории. Витя на своей шкуре убедился, что зло продается лучше добра.

- Да, уж. Спасибо вам за все. - говорил он, смущаясь.

Ребята веселились.

Витя на секунду показалось, что он счастлив.

***

Пятитысячный зал.

Витя читает новый материал. Он зол и бодр. Шутки остры. Взгляд его локомотивом сбивал всех.

В конце все плакали от смеха и потирали уставшие скулы.

Витя бы тоже пропитался эйфорией, если бы не убежал в туалет. Там он страшно блевал. Блевал кровью.

- С тобой все нормально? - беспокоилась Лена за Витю.

- Да, нормально. Просто съел что-то не то. - отшутился он, хоть и знал, что с ним явно что-то не так.

***

- Всем известно, что твои шутки уже давно признаны самыми злыми за всю историю российской комедии. Это связано с тем, что ты потерял маму и брата? - спрашивал журналист.

- Нет. Просто это мой стиль. - врал Витя.

***

- Черт… - рычал Витя в туалете. Его уже полгода мучают страшные боли в животе после каждого концерта и записи для ТВ. Особенно в турах, один из которых должен был скоро начаться.

***

- Алло, Лен, у меня тут материала поднакопилось. Может тур небольшой организуем?

- Нет, Вить. У меня предложение получше.

- Хмм… И какое?

- Отправимся в международный тур.

- Хах! Лен, я бы с удовольствием, но кому в Америке нужен русский комик?

- Как выяснилось, нужен.

***

- Витя, ты гений. - сказала Лена, когда услышала новый материал.

За последние годы Лена и Витя сильно сблизились. У Вити никого дороже нее нет. Да и для Лены, Витя уже немного больше, чем просто друг.

- Ты тоже, Лен.

- Ой, Вить, не льсти мне. - смеялась Лена.

- Лен, можно с тобой поговорить.

- Да. Только коротко. У меня профессиональная привычка - не любить длинные разговоры.

- Он будет очень коротким… - тихо сказал Витя и поцеловал Лену.

- Действительно короткий…

Этой ночью Лена осталась у Вити.

***

- Спасибо за вечер! Будьте счастливы! - крикнул Витя и убежал в ванну, где снова блевал.

- Что? - испуганно прошептал он, когда увидел кровь, которая отлично смотрелась на белых стенках унитаза - После тура к врачу схожу.

***

Америка.

Колыбельная эстрадной комедии.

Выступление в десятитысячном зале.

Фурор, которого Витя никогда не видел.

Было очень жестко и злобно, но остроумно и смешно.

Все смеются.

Когда концерт закончился, Витя по традиции снова убежал в ванну. И начал блевать.

Блевал дольше обычного.

Воды в баке не хватало, чтобы все это смывать.

- Да что такое. - возмущался про себя Витя.

Прошел час.

Витя перестал блевать, но живот болел, как никогда раньше.

Витя валялся на полу, не в силах встать.

Он потерял сознание.

Через час он очнулся и все таки сумел подняться.

Витю все еще мутило, но не так сильно, поэтому он вышел из туалета и поехал домой.

***

Тур подошел к концу, и Витя вернулся домой.

Витя, довольный собой, поднимался по лестнице. Волоча за собой чемодан, он скакал вверх по лестнице. За спиной он спрятал розы.

“Сделаю Лене сюрприз.” - думал он, широко улыбаясь.

Он поднялся и постучался.

Дверь молчала, как партизан.

Вите слегка насторожился, но снова постучал.

Дверь по-прежнему ничего не сказала.

- Как крепко спит. - шутливо пробубнил он и отворил дверь ключом.

Вдыхая запах предательской тишины, он прошел вглубь комнаты.

Витя заглянул в спальню и увидел то, во что он даже сначала не поверил.

Лена лежала на кровати в одной ночнушке. А рядом с ней, обнимая ее, нагло раскинулась таинственная мужская фигура.

Витя молча ушел.

Даже когда Лена спустя неделю пришла к нему в слезах и стонала: “Прости, дуру! Я люблю тебя, правда!”, он ничего не сказал. Витя просто угостил бывшую любовь чаем и молча выпроводил из дома.

С тех пор он общался с ней только по деловым вопросам. Все же Лена оставалась гениальным концертным директором и продюсером.

***

Витя сидел у врача.

Он все же нашел время, чтобы добраться до поликлиники.

Пройдя череду разнообразных исследований и анализов, Витя смотрел в глаза врачу и ждал диагноза.

Но его не последовало.

Мужчина в белом халате лишь пожимал плечами и держался за голову. С таким медицина еще не сталкивалась.

Витя был зол.

Любой человек злится, когда не находит ответа на вопросы.

***

Прошел год.

Витя снял свой ситком.

Премьера прошла на ура.

Разнообразные остросоциальные шутки и автобиографичный сюжет задели зрителя в самое сердце. Вите уже предрекали фурор во время наградного сезона.

Сериал возымел небольшую славу даже на западе.

Но вот в перерывах между принимаем похвалы и рассмотрением дальнейших творческих предложений он бегал в туалет и мучительно блевал. Как обычно, кровью.

С каждым днем Витя все отчетливее чувствовал, что силы покидают его. Когда в очередной раз из его горла выходила мерзкая масса с удушающим кислым запахом, ему казалось, что в этой массе кусок за кусочком выходят осколки его сердца и души.

Витя, конечно, принял кое-какие меры. Еще раз проконсультировался с врачами. Стал регулярно посещать обследования и пить разнообразные таблетки. Но кошелек стремительно худел, а Витя на поправку так и не пошел…

***

Прошло еще два года.

Витя уехал жить в Америку.

В России на него стал точить зуб один депутат, который узнал себя в сериале.

За день до того, как у Вите в доме якобы “нашли” наркотики, ему позвонила Лена с предупреждением и Витя, ни секунду не думаю, сел на самолет и улетел в Нью-Йорк.

В Америке Витя жил хорошо.

Его талант тут же оприходовали продюсеры и выделил ему деньги на собственное шоу. В будущем обещали выделить бюджет на полноценную голливудскую комедию.

Витя не бросил эстрадную комедию. Он регулярно выступал на небольших сценах и откатывал ежегодно международные туры.

Но Витя все еще тосковал по родине.

Фоновый шум из present perfect, “fuck” и ему производных и жаргонных выражений камнем висели на его шее.

Когда он катает туры, он бывает в Польше, Латвии, Франции, Египте, Японии, Китае и даже в Белоруссии. Но не в России.

Несколько раз, пролетая над Россией, Витя упирался в окно и у него все сжималось в груди.

Витя часто захаживал на Брайтон Бич, чтобы услышать русскую речь. Он даже подружился с Михаилом Викторовичем - семидесятилетним бездомным. Витя был заколдован его мудростью и эрудицией.

Желудочный вопрос все еще был покрыт ореолом таинственности. Врачи также пожимали плечами. Жизнь не переставала покидать его.

Витя отчаялся и устал разбираться в ситуации, поэтому он просто принял эту “особенность” своего дела.

***

- Состояние, смотрю, паршивое.

- Есть такое.

Витя сново пришел к Михаилу Викторовичу.

Они сидели в душной палатке и пили чай из ржавых чашек.

- Как, кстати, тебе концерт?

- Твой?

- А ты был на других? - рассмеялся Витя.

- Смешно, но…

- Что “но”?

Михаил Викторович достал из под задницы грязную книгу. На обложке было по-английски написано “Anton Chehov. Plays.”. Он одним ловким движением руки смахнул с нее пыль и протянул ее Вите.

- Чехов? Он тут при чем?

- Ты читал “Чайку”?

- Да.

Витя задумался, а Михаил Викторович проникновенно смотрел на него.

- Ты думаешь, что я Чехов?

Старик удовлетворенно покачал головой.

Витя впал в пучину мыслей.

Он никогда не думал над тем, что сильно изменился за эти пять лет.

Вроде бы буквально вчера он шутил про девушку в супермаркете, а к сегодняшнему дню натравил на себя свою же страну.

Он шутил жестко, больно, хлестко, потому что его жизнь пошутила над ним жестко, больно и хлестко.

“Чехов тоже был крайне острым на слово и при этом страдал от туберкулеза. Похоже на меня… Но Чеховская болезнь имела понятное происхождение, а от моей медики пожимают плечами.”

- Мне кажется… - робко начал старик - ...что твоя болезнь имеет метафизическую природу. В тебе скопилось столько желчи, что она тебя сжирает изнутри.

- Думаю, ты прав. Мне сейчас тридцать пять. Чехов умер в сорок четыре. Выходит, мне осталось меньше десяти лет.

- Математика сейчас не может дать точную оценку, но если ты не изменишь вектор творчества, то не доживешь до пятидесяти.

Старик говорил уверенно, но с искренним беспокойством.

- Спасибо, Михаил Викторович. Я пойду. Мне нужно многое обдумать. Завтра я вам продуктов привезу.

- Давай. Обдумай это. Будет жалко, если мир покинет достойный человек, который мог спастись.

Витя кивнул и ушел.

***

Прошел год.

Витя остепенился.

Перестал вести шоу и отказался от концертов.

Витя углубился в литературу. Да и не просто в литературу, а в сказки.

Прошлое шута не отпустило его - сказки были полны остросоциальной сатиры и критики власти. Но форма стала легче и проще.

Витя даже не заметил, как ему полегчало за этот год. Приступы рвоты отступили.

Вите уже и в Россию предлагали вернуться. Но он находился в раздумьях. С одной стороны, он скучает по родины, а с другой - бог его знает, кому он теперь на родине нужен. Ни мамы, ни брата. А Лена счастлива с другим мужчиной. Здесь, в Америке, и работа, и друзья и, удивительно, намек на новую любовь. Да-да. Витя стал захаживать в кафешку к таинственной Карен, которая и содержит это кафе.

Все было у Вити было хорошо, но тут судьба подкинула ему новый удар.

***

Сегодня Витя поехал в тюрьму. Он пусто и тупо всматривался в тюремную робу и кандалы.

Витю обвинили в домогательствах.

Женщина, обвинившая его, доказательств не предоставила, но у нее было более эффективный прием влияния на судей - женские слезы. Поэтому в “либеральной” и “справедливой” Америке у недавнего писателя не было шансов на оправдательный приговор.

Витю разрывало изнутри.

“Почему именно я?” - спрашивал он себя.

Ответа он так и не нашел…

***

В тюрьме Витя сново стал писать шутки.

По началу ему разрешили выступать только в тюрьме. Он читал свои монологи перед заключенными. Убийцами, ворами, насильниками и прочим сбродом.

В такие моменты Витя вспоминал слова Чехова: “За одну маленькую ложь можно выкупить большую правду.”

Витя не изменял своему стилю. Злобно, агрессивно и остро. Он даже стал еще злее и острее. Видимо, он хорошо отдохнул, сочиняя сказки.

Чуть позже ему разрешили выступить на сцене.

Поклонники не забыли про Витю. Ему часто присылали письма с пожеланиями. Среди них иногда встречались и признания в любви…

Залы, как и в старые добрые, были набиты битком. Зрители активно хохотали. Говорили даже, что Витя стал шутить еще тоньше и острее.

В плане творчества Витя переживал свой невероятный расцвет. Жгучую боль в груди этот факт облегчал, но вылечить ее был не способен.

***

Прошел очередной год.

Витя совсем поплохел. Приступы рвоты стали случаться не только после выступлений, но и в остальное время. Витя мог просто сидеть в библиотеке, как его настигал присутп.

Витя был слаб. Его держало на плаву исключительно его собственное упорство и верность фанатов.

Врачи были сильно обеспокоены. Витю часто водили по ним. Ведь если в тюрьме умрет популярный комик, то скандала не избежать.

“Мы не знаем, что делать. Вам остался жить максимум год.” - говорили ему доктора, хотя Витя и без них понимал, что происходит.

Вите не было страшно. Нисколечко.

Единственным его обезболивающим были аплодисменты. Он от них заряжался силой.

После концертов к нему часто подходили поклонники и говорили, что благодаря его злым шуткам они перестали комплексовать. Поговаривали и о чем-то вроде веры в завтрашний день.

Но неизбежное потом, к сожалению случилось.

***

Спустя восемь месяцев Витя умер. Ему было тридцать восемь лет.

Умер так, как мечтал, - во сне. От разрыва желудка. Умер тихо и безболезненно.

Комик был готов к смерти. У него было две предсмертных записки: Михаилу Викторовичу и Лене.

Лене написал краткое и лаконичное: “Люблю. Не вини себя.”

А вот Михаилу Викторовичу он написал следующее:

“Здравствуй, друг.

Пишу я тебе по той причине, что скоро покину этот мир (как-то резко прозвучала, да?). Прости, что стал писать реже. Каждый раз, когда я хочу что-то написать, у меня не получается, потому что начинают ужасно дрожать руки.

Я в курсе, что ты думаешь сейчас. “Мог бы жить дальше и продолжать заниматься своими сказками, но нет, ты выбрал путь сознательного самоубийства.” Надеюсь, я точно передал твое заботливое брюзжание.

Да, я сознательно выбрал путь. Я понимал, к чему все это приведет. Просто, как мне кажется, я не мог иначе. Мне правда нравилось писать сказки. Я наконец-то почувствовал себя, как рыба в воде. Тогда я все таки пришел к тому, что продвигал в массы добро и ценность семьи.

Но судьба часто чхала на наши желания…

И вот я вернулся в комедию. Не потому что сильно хотел, а потому что надо. Кому-то дано изобрести лекарство от рака, кому-то открыть жизнь на марсе, а кому-то - сжигать юмором тлен и грусть.

Хотя я чувствую, что схитрил. Наверняка, в идеале я должен был быть вредным бухгалтером или вахтершой в студенческом общежитии. А в итоге смешил всю жизнь людей.

Судьба часто била меня по щекам и обливала холодной водой. От того и стал таким злым.

Умирать, не поверишь, не так уж и страшно.

Я пристыдил со сцены всех, кого считал нужным. Обижал тех, кого надо было обидеть. И подбадривал тех, кого надо было подбодрить.

Люди разных возрастов, профессий и национальностей приходили ко мне и уходили счастливыми. Я в такие моменты тоже был счастлив.

…”

Письмо было длинным и состояло из семи десяти тетрадных листов. В основном там была философия вперемешку со словами благодарности.

***

Через неделю тело Вити привезли в Россию. Его похоронили на кладбище в сорока километрах от его родного города.

На это могилу часто приносили цветы его фанаты. Как русские, так и из американской эпохи.

В будущем Витю будут вспоминать и спорить о его жизни, но сейчас он с спокойной улыбкой на лице лежал в земле. Он отдал этому миру то, что должен был и заслужил, наконец-то, отдых от жизни.

Отдыхай, Витя.

Группа: https://vk.com/kislayaproza