Глава 12

Виконт Монтгомери показал Ланселоту и Моргане тайную тропу.

Послы миновали призамковые аллеи почти, что продираясь через кустовые заросли. При этом Моргана пару раз пнула своего «слугу», как бы ненароком, но из чистой фейской вредности, а один раз запуталась в клумбе с лилиями и грациозно вывалилась из кустов на песчаную дорожку.

Ланселот успел подобрать фею с земли до того, как кто-то увидел их, но Моргана увидела, что немного разодрала ладонь при падении и снова напустилась на рыцаря из-за перчатки, которую бросила в него совсем недавно.

-Всё из-за тебя! – подвела итог Моргана, прижимаясь к скамейке, так как мимо проходила одна из дочерей Монтгомери в сопровождении девушки-служанки. – И из-за этих проклятых цветов. Ненавижу лилии.

-Успокоилась? – поинтересовался Ланселот, иронически изогнув бровь.

-Пошёл к дьяволу, - привычно бросилась Моргана и скользнула к оградке, ведущей в деревню при замке. Эта деревня трудилась на то, чтобы обеспечивать замок Монтгомери свежим мясом, молоком, фруктами и овощами.

Здесь идти стало и легче, и сложнее. Не приходилось, конечно, больше пригибаться в кустах, но зато местные жители косились на странную парочку, да и Моргана вела себя как плохой шпион – пыталась остаться незамеченной и высказать всё, что думает о Ланселоте одновременно.

Но никто не задержал их почти до самого конца деревни. Далее – начинался городской путь. Одна дорога вела к ярмарочной площади, другая к заставе, а третья – тайная, в лес. На опушке их ожидал по договорённости великодушный виконт.

-А если мы идём в ловушку? – вдруг обеспокоился Ланселот, хватая Моргану за локоть. – Как-то всё…просто!

-Мой ученик! – Моргана смахнула притворную слезинку и потрепала рыцаря по светлым волосам, и Ланселот от неожиданности словно налетел на невидимую стену. – Может и ловушка, да. Но у тебя есть варианты? Нет. К тому же, я всерьёз ждала чего-то подобного.

Ланселот вцепился в свой меч, готовясь в любой момент отдать за Моргану свою и чужую жизнь.

У самого края оказался внезапный патруль из двух стражников, лениво переговаривающихся друг с другом о каких-то мелочах.

-Я не поняла, они что, хотят обезопасить графские земли? – Моргана нырнула за какой-то полуразвалившийся сарайчик до того, как их заметили стражники, и теперь пробовала разведать обстановку. – Фи, как скучно! Я считаю, Ланселот, что в замок враг должен попадать легко и когда ему заблагорассудится. Это правила хорошего тона.

Ланселот даже не пытался понять, шутить она или нет. Стоя рядом, он прикидывал, как броситься на них, чтобы было честно, победно и красиво.

-Будем драться? – спросила Моргана у рыцаря. Он пожал плечами:

-Если вам угодно.

-Не угодно, - отозвалась она. Щёлкнула пальцами и серый дымок скользнул в её пальцах, взвился и распался тоненькими змейками в воздухе…

-И что? – поинтересовался Ланселот, когда не произошло ничего.

-И то, - передразнила Моргана и снова щёлкнула пальцами. И стражники как-то странно закашлялись, сложились пополам, стали на ощупь искать что-то в воздухе. – Живо, за мной!

Границу с деревней перескочили почти бегом. Бежали до самой опушки, причём Ланселот постоянно оглядывался, боясь, что будет погоня, а Моргана неслась вперёд и корни деревьев. Обрубки пней и плетения трав словно бы раздвигались в сторону и отскакивали при её приближении.

-Виконт? – позвала Моргана, оказавшись в условленном месте.

Виконт их уже ждал. Скрытый под тенью раскидистого дуба он вышел на голос, сердечно поприветствовал Моргану, подвёл лошадь…

-Я смог вывести без подозрений только одну, - извиняясь, проговорил виконт.

-Ничего, рыцарь потеснится, - отмахнулась Моргана, протягивая руку к виконту. – Как ваше имя, верный друг?

-Уильям, - отозвался юный Монтгомери, целуя ей руку. – Уильям Агравейн Монтгомери.

-Вы совершили настоящий благородный поступок, - Моргана не улыбалась. Вообще в её голосе проявилось что-то новое для Ланселота, который полагал, что знает эту женщину. – Да, вы пошли против воли своего рода, но не все кровные узы правы.

Виконт изобразил подобие улыбки.

Ланселот протянул руку юноше:

-Вы храбрый рыцарь, виконт Монтгомери.

-Я благодарю вас, - шепнул Уильям, - но я не рыцарь.

-Не рыцарь? – переспросила Моргана, её взгляд метнулся по окрестным деревьям, и она выдохнула, словно решившись, - на колени, виконт!

Поражённый и оглушённый юноша поспешно опустился на колени. Да, он несколько раз представлял, как станет рыцарем, но это было призрачной надеждой – Монтгомери никогда не преклонились бы перед Артуром – бастардом. Конечно, он видел этот момент в церкви или королевской зале, но сейчас вдруг понял, что ничего нет прекраснее этого леса, этой опушки и этой женщины.

Она вытащила меч из-за пояса Ланселота, не удосужившись попросить. Что-то прошептала, и меч вспыхнул на короткое мгновение серебряным светом, подошла скользящим змеиным шагом к замершему виконту, заворожённо вглядывающемуся в остриё…

-С благословения…короля Артура, - начала Моргана, её дыхание сбилось на короткое мгновение, перед именем и титулом брата, но она взяла себя в руки, - я, Моргана Корнуэльская…

Первое, что по-настоящему самостоятельно сделал Артур, заняв престол своего отца, вернул своей сводной сестре её земли, которые со смертью родителей Морганы, присоединил, забыв о наследнице, Утер. Земли Корнуэлл оставались верными королю, но теперь Моргана была в своём статусе герцогини и законно владела когда-то утраченными в силу её детского возраста землями.

Земли Моргане были не нужны. Она метнула в короля какую-то вазу, узнав о возвращении утраченного, не попала (нарочно или нет, неизвестно), и была в своём старом доме пару раз. Первый – после проклятой ночи с Артуром, когда Моргана сбежала из замка, но король вернул её…приехал сам в земли, уговорил вернуться, второй – когда в той земле начались бунты и недовольства. Моргана приехала с Мерлином, постояла на пороге своего дома и ушла, не сумев вынести эту пытку нахождения в прошлом. Друид разрешил всё сам.

И титул ей не был особенно нужен. Наверное, по этим причинам ненужности Ланселот как-то и забыл, что Моргана, на минуту, не ровня ему. А он между тем, обращался с нею порой грубовато, не как с придворной дамой…

-Будь храбр, сэр Уильям Агравейн Монтгомери, - закончила Моргана и завершила прикосновением к левому плечу виконта посвящение. Затем она взмахнула рукой, и из воздуха появился светлый лист пергамента, украшенный королевской печатью. Под взглядом Морганы на листе возникало всё то, что сказала Моргана. В конце – появилась подпись, подсвеченная серебряным светом…

Моргана взяла пергамент, свернула его дважды и протянула руку новопосвящённому рыцарю. Он поднялся, всё ещё потрясённый, неверящий, счастливый.

-Вы застали меня не в самый подходящий момент жизни, - признала Моргана, протягивая рыцарю пергамент-свидетельство посвящения.

-Это счастливый момент для меня! – заверил Уильям, целуя ей руку.

-Рыцарь принимает от того, кто посвятил его, некий знак, - продолжала фея, словно не слышала слов Уильяма. – К несчастью, у меня нет ничего, что я могла бы предложить вам из того, что соответствовало бы к вашему статусу, но, если вы согласитесь принять от меня это…

Рука Морганы скользнула к руке Уильяма, она что-то вложила ему в ладонь и опустила глаза.

-Я благодарю вас, - прошептал виконт, целуя этот предмет. Ланселот не видел, что именно дала ему Моргана, но очень хотел узнать, сражённый не меньшим любопытством и обстоятельством. – Я стану беречь это, я…

-Покажите нам дорогу! – попросила Моргана.

Виконт секунду вглядывался в лицо женщины, затем кивнул, ещё раз поблагодарил, заверил в вечной дружбе и вечной вере ей и только ей и указал, наконец, тайную тропу по лесу, который должен был вывести послов из земель Монтгомери.

***

-Гвиневра, - Артур поднялся навстречу жене. С недавних пор он пытался быть хорошим мужем для неё. Да, не получалось, но король держал в уме обещание Морганы поговорить с Гвиневрой и верил в успех её разговора. – Ты прекрасна…

Это было и правдой, и неправдой одновременно.

Гвиневра хранила на лице своём следы той красоты. Что полюбилась Артуру, но теперь каждая черта была оттенена болезненностью, какой-то слабостью, скорбью. Она бледнела, черты лица заострялись, только глаза горели так, как не горели ещё никогда, внутреннее чувство чего-то, прежде неведанного, давно поселилось в ней…

-Я благодарю вас, Артур, - Гвиневра нашла в себе силы улыбнуться. – Вы хотели видеть меня, ваше величество?

-Да, хотел, - Артур приобнял жену за талию, удивляясь, что она вздрогнула, едва заметно, тонко под его рукой, - я соскучился…

Гвиневра покраснела. Она не могла даже в мыслях допустить, чтобы после Ланселота кто-то когда-нибудь прикасался к ней. К тому же – Артур, её муж… спешно закрутились мысли, пытаясь найти отговорку от мужа, но ничего приличного или логичного не находилось. Пришлось сказать правду.

-Мне дурно, - прошептала Гвиневра, когда руки Артура скользнули к узлам корсета, - нечем дышать…

Артур не сразу отстранился от жены, слова её не обозначались смыслом в мгновение, но, осознав, король оторвался от неё, взглянул с лёгким беспокойством:

-Я вызову тебе целителя, хочешь?

-Нет, - отозвалась Гвиневра умоляюще. – Пожалуйста, просто оставь меня.

-Оставь, - проворчал Артур. Беспокойство сменилось раздражением. Он так старался быть хорошим мужем, отправил сегодня утром ей роскошный подарок, заботился, как умел, защищал от государственных дел, а она в редкую минуту свидания говорит «оставь!». – Гвиневра, я истосковался. Ну что мне для тебя сделать?

Она взглянула на него как-то странно, как-то темно и печально, горько усмехнулась:

-А я думала, твою тоску разгоняют танцовщицы.

Это было лишнее. Артур, находившийся в странном расстройстве чувств, обеспокоенный, тревожный за Мерлина, давно замечающий, что Гвиневра не стала для него опорой как жена, а теперь ещё отказывающая ему как женщина, словно бы получил последнюю каплю в кубок внутренней злости. И злость хлестанула…

-Танцовщицы? – Артур сорвался на крик. Он стал угрожающ, яростен и взбешён. – А как же. Дорогая! От тебя ни ласки, ни привета, ни доброго взгляда не дождаться! Сидишь в своей унылой башне, я даю тебе всё, но что получаю в ответ?

-Артур! – что-то обожгло калёным железом внутри тела, Гвиневра качнулась, но король не заметил этого. – Я…ааа…

-Ты, может быть, забыла, что была обещана Мелеганту? – яростно продолжал король, стукнув кулаком по деревянной столешнице, и этот стук оборвался в голове Гвиневры тысячью осколков. В глазах на мгновение потемнело.

-Артур… Гвиневра вцепилась в край стола, костяшки пальцев побелели. Она понимала, что вот-вот рискует потерять сознание. Внутри что-то горело, ей показалось, что в комнате необыкновенно душно и отвратительно холодно одновременно. По коже пробежали злые иголки, и каждая, словно бы впивалась всерьёз, поворачивалась, ввинчиваясь внутрь.

-Я хочу, чтобы ты подумала над моими словами! – рявкнул Артур и вышел из комнаты, не оглядываясь на жену. Он хотел скорее сгладить свой бушующий поток чувств в бутылке хорошего крепкого вина и компанией танцовщиц.

Гвиневра попыталась прохрипеть, или прошептать имя мужа, позвать его, но не смогла – невидимая лента легла на её горло, стянула кожу…

Она попыталась удержаться, сесть в кресло, но не смогла. Упала на живот прежде, чем попыталась вновь позвать на помощь.

Артур вышел из комнаты в ярости и едва не сбил с ног воркующую в полушутливой манере парочку – Уриена Мори и Лею. Граф охнул, увидев взбешённого короля, и ринулся его догонять, крича о каком-то срочном деле. На это же оказался отправлен в совет и к чёрту одновременно, а король исчез.

Лея показала графу язык, рассмеялась, скользнула в комнату, где должна была быт Гвиневра и…тоненько завизжала.

Обозлённый граф Уриен Мори уже собирающийся в совет, дело действительно было безотлагательное, бросился на помощь служанке королевы.

Он ворвался вовремя для того, чтобы увидеть бесчувственное тело Гвиневры возле кресла, безжизненную руку на полу и перепуганную Лею…

-Мерлин! – вскричала служанка, пока граф попытался уложить Гвиневру с пола в кресло, он действовал осторожно, пытаясь не навредить, пытаясь быть ласковым и аккуратным – ситуация явно выходила из-под контроля.

Друид услышал зов Леи и когда Уриен, наконец, поместил тело королевы в кресло, уже возник на пороге.

-Что? – спросил он, бледнея, в два шага пересекая комнату. Урин едва был успешно отведён с пути друида пронырливой Леей.

Мерлин оглядел королеву, ощупал её, провёл рукой над её телом и странно замер, словно бы выцвел на мгновение, сражённый и сбитый с толку.

-Что? – в один голос спросили Уриен и Лея. Первый беспокоился за женщину, вторая – за сестру.

-Этого не может быть, - Мерлин растерянно смотрел на них и теперь сам походил на Артура, такой же мальчишка…- Она была беременна.

-Была? – переспросил Уриен, а Лея испуганно охнула, обращаясь в соляной столб в нелепом положении прижатых к груди скрещенных рук, – как это «была»?

-Выкидыш…- коротко бросил Мерлин, прикладывая руку ко лбу Гвиневры. – Король не знал. Она сама тоже…

-А как же это…- растерянно подал голос Уриен, в котором проснулась жалость к этой бледной несчастной девчонке, не королеве даже. А к девчонке. – А как ей сказать?

-Никак! – жёстко отозвался друид, свирепо глядя на Мори. – Никак! Никак, ясно? Скажем, что королева больна. Упала в обморок, нуждается в покое. Про то, что был…было…то есть, что на деле, не скажем. Ни ей, ни кому-то ещё. Лея?

-Поняла, - кивнула девушка, привыкшая, в общем-то, за годы службы Моргане ко многому. Она боролась со слезами. К Гвиневре танцовщица успела привязаться и теперь действительно жалела её.

-Уриен? – Мерлин взглянул испытующе на графа и тот кивнул, торопливо отводя взгляд от королевы. Конечно же, он будет молчать.

-Благодарю вас, - Мерлин прижал руку к груди, закрепляя свою благодарность. Лея искоса взглянула на графа, но ничего не сказала, хотя было ясно, что он думает о том же, что и граф – нападении Кармелида на Гвиневру. – Граф, оставьте нас с Леей, мы…приведём королеву в должный вид, устраним все…

Мерлин не договорил и граф мысленно поблагодарил его за это. Слушать последние слова оказалось мучительно больно даже в мыслях.

Уриен Мори выскользнул в коридор, не помня себя дошёл до своих покоев, откупорил бутылку вина, подаренную когда-то Гавейном и залпом осушил её до дна. Граф Уриен не любил вина и алкоголя. Пил редко и мало. но сейчас он не мог справиться с собою, со своими чувствами.

Удар.

Гвиневра закрывается руками от взбешённого отца.

Удар…свист в воздухе…какой-то сбивчивый крик.

Королева поправляет разодранное кожаной полоской платье, стыдится.

Свист воздуха.

Гвиневра просит прощения у Леи, что, видимо, защищала её.

Свист, свист, свист. Удар. Удар, снова свист!

Уриен Мори вцепился в постель огрубевшими в боях пальцами, до боли сжал меховое покрывало, но даже не заметил этого. Он вглядывался в точку перед собой и мучительно хотел причинить герцогу Кармелиду как можно больше боли в этот момент, не сомневаясь, что именно он стал причиной страданий королевы. Граф не любил королевы, но не мог её не пожалеть.

***

-И что же вы ему дали? – спросил Ланселот, сворачивая в очередной просвет между деревьев.

Моргана прижималась к его спине и пыталась поспать на плече рыцаря, но дорога оказалась отвратительна – постоянно попадались камни, кочки и Моргана пробуждалась с каждым неровным поступом.

-Кому? – поинтересовалась фея, думая о чём-то своём.

-Сэру Уильяму, - пояснил Ланселот, зацепляясь краем плаща о ягодный куст.

-Перстень, - покорно откликнулась Моргана, вырывая кусок из плаща Ланселота, не заботясь о целостности одеяния. – Семейный перстень.

-С гербом Корнуэлл? – Ланселот не мог понять, почему ему так важно знать, но знал, что жаждет ответа.

-С гербом Пендрагонов, - поёжилась Моргана. – Я не часть их по крови-то, но Артур постоянно об этом забывает. Постоянно дарит что-то с гербом этого рода. А мне не жаль отдать ненужное хорошему человеку.

Моргана умолчала, что коснувшись руки виконта, увидела, что его жизнь сочтена не по дням, а даже по часам. Совсем скоро его и похоронят…

По этой причине Моргана и попыталась доставить последнюю радость юноше.

-Не знал, что у вас есть благословение к посвящению, - признал Ланселот, - честно говоря, я иногда думал, что посвяти вы меня в рыцари, вы, а не Гвиневра, встреть я вас в саду…

-Есть, - мрачно согласилась Моргана. – У меня вообще много что есть. А если бы ты встретил меня в саду, я бы тебя там и притопила…в пруду.

-За что же вы так меня ненавидите? – вздохнул Ланселот с притворной тяжестью. – Притопить обещали, кастрировать, убить, избить, добить…

-Не ненавижу, - откликнулась Моргана, мирно пытаясь поспать на плече Ланселота. - Эй, езжай вернее, что ты как идиот-то?!

-Согласно твоему же выводу, Моргана, я и есть идиот, - не удержался рыцарь. – Задача рыцаря – соответствовать ожиданию дамы.

-Я не знаю, что я с тобой когда-нибудь сделаю, - призналась фея, заскрежетав зубами.

-Так если не ненависть, тогда что? – продолжал допытываться рыцарь, не унимаясь под привычными угрозами Морганы.

-Зависть, - просто отозвалась она. – Ты любишь. Любим.

-Как и вы, - напомнил Ланселот.

-Пошёл к Дьяволу, - посоветовала Моргана.

-А хотите, я в знак моей дружбы к вам, Моргана, стану оруженосцем вашего сына? – продолжал Ланселот, который, судя по всему, решил поставить себе сегодня цель – умереть.

-Боже упаси…

-Я буду хорошим оруженосцем! – возмутился Ланселот.

-Не будешь, - отрезала Моргана, радуясь, что Ланселот не видит её улыбки. Её забавляли перепалки с рыцарем.

-Я буду плохим оруженосцем, - покорно согласился он. – Хочешь? Только для вашего сына.

-И как ты до своих лет дожил…- не сдержалась фея, ущипнув рыцаря за спину.

Он среагировал довольно быстро. Протянул назад руку и с силой нахлобучил на голову Морганы капюшон её плаща, сбив ей при этом причёску.

-Свинья! – взвизгнула она, теряя ориентацию в пространстве. Тут же под ногу лошади подвернулась какая-то особенно противная кочка, а Моргана как-то не вовремя дёрнулась и едва не слетела с лошади.

-А я – Ланселот. – спокойно отозвался рыцарь, ловя Моргану за руку и возвращая её на место. Женщина взглянула на него самым ласковым взглядом, который обещал вечный огонь преисподней, и отвернулась в сторону.

Лошадь снова зашагала по очередной тропе…

Ланселот слегка коснулся свободной от поводьев рукой того, что принадлежало Моргане, но без взгляда не подлежало осмыслению – что-то живое, принадлежащее ей, какая-то часть тела, спросил:

-Ты обиделась?

Для Морганы ситуация выглядела иначе. Она хмыкнула, когда рука Ланселота коснулась её и спросила ехидно:

-А Гвиневра разрешила?

-А? – Ланселот всё-таки обернулся и отдёрнул руку от груди Морганы. – Простите, рука не туда попала.

-Всё ей расскажу, - пообещала вредная фея, оглядываясь на почудившийся ей звук.

-Я случайно! – возмутился рыцарь.

-Ага, всё у вас случайно! – в тон ему ответила Моргана. – Сначала лишил меня возможности видеть с помощью капюшона, затем назвал свиньёй и распустил руки, а ещё рыцарь! Прибавь к этому то, что мы едем по лесной чаще…

-И ты беременна, - со смехом отозвался Ланселот, сообразивший, что фея шутит. – К слову, а ты н боишься пересудов при дворе?

-Да при дворе не знают, - фыркнула Моргана. – Знают, что беременна, а от кого – нет.

-И всё же, - настаивал Ланселот, - мне кажется, граф Уриен…

-Так, рыцарь, ты либо сам молчи, либо набери в рот травы и жуй.

-Какой травы?

-Крапивы!

-Ты этого хочешь? – спросил рыцарь, останавливая лошадь в перелеске. Он сидел прямо, не оборачиваясь.

-Допустим, - медленно отозвалась Моргана, мечущаяся между жалостью и ехидством чувств.

Ланселот молча слез с лошади и принялся ходить вокруг деревьев и кустов…

-И что ты делаешь? – с интересом спросила фея, наблюдая за рыцарем.

-Ищу крапиву, - меланхолично отозвался он, будто бы речь шла об очевидном.

-Ты серьёзно?– она рассмеялась. – Ланселот…ой, не могу!

-Серьёзно, ты же этого хочешь! – откликнулся упрямец.

-Ладно, - Моргана зловеще потёрла руки, - спусти меня на землю, меняем правила!

Ланселот покорно помог сестре короля спуститься на траву, она немного размялась и вытащила из кармана плаща фляжку с фландрийским.

-А можно всё-таки крапиву? – беспомощно спросил Ланселот, отступая к чаще. – Ну, пожалуйста!

-Не-не, - возмутилась Моргана, - давай, святая моль, пей…до дна!

-А может крапиву? – не сдавался рыцарь, который даже по запаху фландрийского ненавидел его.

-Вино! – Моргана наступала на рыцаря. – Вино, до дна! Ну, давай…за сестру короля, за короля, за жену короля, за друида короля…

Ланселот вырвал фляжку, задыхаясь, начал пить. Благо, вина оставалось немного. Пять больших глотков и Ланселот сложился пополам, кашляя от жгучего и горького привкуса фландрийского.

Его повело почти сразу. Фландрийское было коварно к тем, кто не пил его ранее. Ланселот качнулся. Моргана усадила рыцаря на траву, сняла с себя свой плащ и положила ему под голову.

-Я..должн…сть, - попытался прошептать Ланселот, пытался подняться.

-Заночуем здесь, - возразила Моргана, села на траву сама, и, чтобы быстрее призвать сон к рыцарю, положила его голову себе на колени, впилась пальцами в его волосы и тихо запела, вплетая сон в строки.

-В холодном небе слышен вой драконов. А под землей лишь слышен смех.

Моргана огляделась на тот же, почудившийся ранее звук, удовлетворённо улыбнулась, продолжая гладить голову Ланселота. Её голос дрожал, но она боролась с собою.

-Гордыня довела тебя до ступеней престола, А ты дальше пошёл, гордыня – есть грех.

Ланселот пытался что-то прохрипеть, но размяк окончательно. Сон, плетённый Морганой, впился в него иголочками…

-Вересковой душой держится мир богов. А в душе одного из них не было никогда уюта…

День клонился к закату, когда Ланселот готов был искать крапиву. Сейчас же темнота совсем быстро наступала, приглашённая, призванная, долгожданная. Моргана знала, что Ланселот уже заснул, но не хотела отпускать его голову, его дыхание было тёплым, кожа горячей. Он был жив. По-настоящему жив.

-Он смотрит на уже ненужных врагов... Ему всего лишь не хватило чуда.

Темнота сгустилась, темнота обрела форму.

-Вересковой нитью из людских судеб соединяются небеса и подземелья…

-Моргана! – резкий, грубый окрик.

Фея вздрогнула. Темнота приобрела форму, обрела и лицо. Мелегант. Он стоял рядом с нею, с презрением смотрел на Ланселота:

-Почему ты так бережёшь его от встречи со мной?