Глава 11

-Мерлин, ты же всегда будешь со мною рядом, правда? – Лилиан пытается не заплакать, её губы дрожат, она закусывает их, прячет нервную дрожь рук в складках бежевого лёгкого платья.

Она сделала свой выбор. Последняя надежда Мерлина, последняя его возможность передать все знания покидала его учение. Ради любви. Ради отвергнутого когда-то друидом другого ученика – Мелеганта.

Мерлин тяжело вздыхает, пытаясь скрыть жгучее чувство досады в груди. Он пытался обучить всех! и Моргану, и Мелеганта, и Лилиан... первая ненавидит его, второй оказался слишком самостоятелен и в душе его колеблется теперь что-то очень тёмная, остаётся Лилиан – она начинала как травница, а со временем должна была занять и его место, но вот она – великая сила любви.

Лилиан предпочла поприщу магии любовь. Безнадёжную, бесконечную любовь.

-Конечно же, буду, Цветочек.

«Цветочек» - это прозвище Мерлин дал Моргане, когда забрал её шестилетнюю сироту из дома Корнуэлл. Тогда она была маленькой, напуганной девочкой с отчаянием и злостью в сердце. Она долгое время не знала, что именно Мерлин стоял за превращением Утера в её отца, за смертью мамы, за рождением Артура.

Мерлин пытался её излечить. Но она оказалась сильнее, умнее. Научилась притворяться. Научилась лгать. Научилась запирать разум и сердце от его взора. И сбежала однажды.

Исчезла посреди ночи. Отправилась искать ответы, отправилась упиваться своей местью. Тогда Мерлин потерял смысл жизни. Он был одинок, после совершённого им злодеяния для Утера, друиду пришлось узнать, что короли не знают благодарности. Пендрагона грызла если не совесть, то вина…он боялся Мерлина, его воротило от присутствия советника. И он запретил Мерлину появляться при дворе.

Позвал только перед своей смертью, когда Мерлин совершил вторую ошибку. он оставил Мелеганта.

К нему Мерлин привязался как к родному сыну. Мальчик не знал отцовской или материнской любви, зато прекрасно чувствовал мир, настроение других и был жаден для наук. Слишком жаден, оказался и до магии. Мерлин одёргивал его несколько раз, чтобы Мелегант не ушёл к тёмным ритуалам и заклинаниям. Это не помогло. Мелегант всё равно делал то, что хотел.

Друид понял, что он здесь скоро не будет нужен. Понял, что для своего освобождения должен найти наследника Утера.

Не понял друид только того, что и для Мелеганта он был не просто учителем. Он стал другом, наставником, отцом. Единственным, кто действительно заботился о нём.

И вот третья ошибка…Мерлин не сберёг Лилиан. Не сберёг от любви, не сберёг от Мелеганта. С ним девушку ждало и счастье, и боль одновременно. Мерлин сам позволил им

встретиться, сам позволил выбирать, но он верил, до конца верил глупо и безнадёжно, что она выберет магию.

Но всё было кончено. Лилиан пообещала больше не изучать его искусств, полностью подчиняясь любви к Мелеганту. И ушла.

-Ты точно не оставишь меня? – она спрашивала уже в десятый или одиннадцатый раз. Но Мерлин не возражал. Он понимал, что, возможно, это последний их разговор.

-Не оставлю, Цветочек. Я буду рядом. Ты всегда сможешь меня позвать. Ты знаешь, как это сделать.

-Может быть, мне лучше остаться? – Лилиан поднимает на друида глаза полные слёз. Золотистых слёз.

Конечно, останься, Лилиан! останься, останься! Танцуй, как прежде, на изумрудных лугах, встречай приход дождя, подставляй ладони под жемчужные капли, лови взглядом серебряный свет звёзд, и каждый раз, когда они срываются с бархата небес, загадывай желание, смешно зажмуриваясь, стараясь изо всех сил. Конечно же, останься…

-Конечно же, нет! – строго обрубает друид. – У тебя свой путь.

Мерлин вздрагивает. Артур просит указать и ему дорогу. И Моргана просила. И Лилиан. Мелегант не просил никогда. Знал? Видел?

Лилиан делает несколько неуверенных шагов к дверям, но останавливается, оглядывается к нему.

-Но ты ведь будешь рядом?

-Буду, Цветочек, - улыбается Мерлин. Он давно научился прятать свои слёзы. Давно научился вшивать свою боль в душу.

Лилиан кивает. Неуверенно мнётся у порога, расправляет вдруг плечи и выходит наружу.

Туда, где трава не изумрудная, а просто…зелёная.

-Мерлин? – кто-то тронул друида за плечо. Он вздрогнул, выныривая из воспоминаний. Перед ним стоял Гавейн – один из рыцарей короля Артура.

-Артур хочет видеть тебя, - извиняющимся тоном объясняет Гавейн и Мерлин поспешно кивает, поднимается, но прежде, чем направится в Залу, он оборачивается к противоположным дверям. На какое-то мгновение ему кажется, что он видит бежевое платье Лилиан, изумрудную траву и снова слышит:

-Ты же всегда будешь рядом, правда?

-Правда, Цветочек.

Видение стремительно гаснет. друид отворачивается и идёт к королю Артуру.

***

Ланселота не позвали на совещание к Монтгомери. Как слуга он должен был только прислуживать посланнице короля Артура и не раздражать. На Ланселота косились другие слуги, кто-то открыто издевался над его падением вечером под ноги графу, но больше просто любопытствовали.

Ланселот не был настроен выносить взгляды, и вышел через входную дверь для слуг на улицу, сел на мраморные белые ступени и стал ожидать…

Чего он ждал – рыцарь не мог ответить. Он понимал, что Моргана не станет бегать за ним по замку, искать и докладывать. Скорее всего, она отправится погулять в компании графа или виконта, или вернётся к себе, отписывать Мерлину.

Но в груди ещё теплилась надежда, что он встретится с Морганой, которая, на деле казалась ему теперь довольно доброй и милой. Нет, конечно, она немного пугала и очень неплохо дралась, а ещё лучше цепляла словами, но, тем не менее, в ней было что-то такое, что для Ланселота казалось очень хорошим, очень забавным.

Он даже радовался, что поехал вместе с сестрой короля на совет. Моргана открылась ему с новой стороны. Да и было время подумать о том, что теперь делать с Гвиневрой. Броситься в ноги к королю? Да, но без заступничества может всякое случится. Ланселоту казалось, что теперь он получил в союзники Моргану, ему хотелось верить, что Моргана в своей издевательски-тяжёлой манере всё-таки вступится за его счастье. Она ведь не плохая. Да, раздражительная, злая, любит поиздеваться, шутит довольно жестоко, но, если подумать…

-Тебе думать вредно! – донёсся до Ланселота знакомый голос.

Рыцарь, разомлевший под солнцем, всё также сидящий на мраморных ступенях, обернулся и увидел, что к нему направляется из замка Моргана.

Она была зла. Очень зла.

Ланселот попытался встать, но она остановила его жестом, указывая, что сядет к нему. Рыцарь снял свой плащ, свернул на ступенях рядом с собою, чтобы она не запачкала свою одежду.

Моргана остановилась, села на ступень выше той, которую занимал Ланселот, села на неё, вытянула ноги вперёд, с удобством устраивая их на приготовленный плащ.

Рыцарь не сказал ни слова, хотя его терзало два чувства – лёгкая ярость на то, что она испачкает его светлый плащ и смех. Мимоходом она всё-таки хотела его задеть и раздражать.

-Это какой-то кошмар, - пожаловалась фея, потягиваясь на ступенях. – Брр!

-Ты сказала, что мне вредно думать? – вспомнил Ланселот, смутно подозревая, что Моргана…

-Умеет читать мысли! – весело закончила она.

Ланселот обернулся, и Моргана снизошла до ответа на его изумлённый взгляд:

-Успокойся, рыцарь. Не всегда. Не везде. Не у всех. Но иногда могу. Когда думает тот, с кем я связана заклинанием, или, когда думает громко.

-Громко думает? – Ланселот ошалело взглянул на Моргану. – Это как?

-Это когда человек думает о смерти, любви…когда он яростен или когда влюблён. Сильные эмоции – сильные мысли. Сильный звук. Понимаешь?

-Нет, - честно признался Ланселот, краснея. А если она видела его мысли о Гвиневре, он же…боги!

-Да я вас с Гвиневрой видела у пруда, - фыркнула Моргана. – Тебя даже читать неинтересно. Обычно я вообще этого не делаю.

-А что изменилось сейчас? – рыцарь увидел, что лицо Морганы искажено яростным гневом.

-Я не думала, что скажу это где-то за пределами двора Артура, но они все здесь идиоты! – Моргана произнесла последнюю часть предложения на повышенных тонах. Несколько дворовых девушек обернулись к ней.

-Это невежливо! – напомнил Ланселот, смущённо оглядываясь на них.

-Я по пять раз каждое положение переговоров объяснила, - прошипела Моргана, – говорю, что король Артур просит прощения, а они мне знаешь, что в ответ?

-Что же?

-Королю Артуру не следует просить прощения, на то он и король!

-Ну и? – не понял Ланселот.

-Не перебивай! – обозлилась Моргана. – Продолжаю, говорю, что он всё-таки испытывает некоторую неловкость перед их древних родом, потому хочет предложить новые условия Торгового Договора. А они у меня спрашивают «кто это он?» Я подумала, что что-то не так сказала, говорю, что король Артур испытывает некоторую неловкость перед их древним родом…а они мне заявляют: «О, вы правы, наш род действительно древний! Он берёт начало…»

-Боже…- Ланселот искренне пожалел Моргану. – Чем закончилось?

-Тем, что я выслушала их объяснения, откуда идёт их род, что их всё устраивает, они не держат никакого зла на Артура, ведь «на то он и король!». По итогу – сказали, что они услышали меня, но требуют, чтобы я завтра заново озвучила свои предложения. Дескать, сейчас они не готовы принимать всё так серьёзно, думали, я просто так приехала.

-Бред какой-то! – возмутился Ланселот. – Они просто тянут время!

-И я так думаю, - мрачно согласилась фея. – Они просто либо тянут время, либо провоцируют меня.

-Это неуважение, это возмутительно! – Ланселот вскочил на ноги. Он готов был идти и добиваться аудиенции Морганы с графом.

-Сядь, - бросила она лениво. – Не нравится мне это. Но делать я ничего не могу. Предлагаю подождать до завтра и уже решать, что делать дальше. Как считаешь?

-Я? – Ланселот обрадовался тому, что сидит. Моргана советуется с ним? Моргана? Она хочет знать его мнение?

-Ой, чего это я, - Моргана всплеснула руками. – Действительно, нашла, кого спросить! Совсем уже с ума сошла от одиночества.

-Я думал, вам обеспечена компания виконта, - ревниво заметил рыцарь.

-Была обеспечена, пока он не узнал, что я беременна от короля Артура. – Моргана встала. И вдруг посерьёзнела, - слушай, а ведь ты прав!

-Я?- Ланселот тоже поднялся. Во все глаза он смотрел на Моргану. Она сказала. Что он прав. Она!

-Неспроста это…- Моргана оббежала взглядом двор. – Нужно идти в Совет, оставить бумаги для рассмотрения. И ехать. Не нравится мне такая распущенность.

-Может быть, они всегда принимают решения таким образом, - пожал плечами Ланселот, которого перемена настроения Морганы перепугала.

-Неправда! – она покачала головой. – Нет, граф Монтгомери всегда был трудоголиком. Это не Артур! Граф всегда в делах да в работе. Больше него работает, пожалуй, только Меле…

Моргана осеклась, бросила быстрый взгляд на Ланселота – заметил или нет? Покраснела.

-Я помогу вам, - кивнул рыцарь. – Мелегант де Горр?

Она не ответила. Отвернулась в сторону, промаргивая блеснувшие в глазах слёзы. Он никогда не был её. Он никогда не позволит ей быть рядом. Он даже не позволил увидеть его. Всё, что осталось Моргане – темнота, принявшая его тень, его руки, скользнувшие к письму, адресованному ему и всё! он даже не позволил лично передать послание.

Ланселот не ожидал, что его слова произведут такое действие на Моргану. Не помня себя, он подошёл к женщине, обнял за плечи.

-уберите свои руки, Ланселот, я боюсь подхватить дух предательства! – мгновенно отозвалась фея.

***

-Мерлин, спасибо, что пришёл! – Артур был холоден. Эта холодность давалась ему с трудом. Он боялся этого разговора, боялся выдать себя. Боялся оказаться правым в тех подозрениях, на которые указал ему Кей.

Кей тоже был здесь. Он сидел у подножия трона Артура и с мечтательной улыбкой плёл венок из одуванчиков.

Гвиневра сидела на троне рядом с Артуром. Если не знать и не скажешь, что недавно она подверглась нападению со стороны своего отца. Она была бледна, но на её лице не было следа от слёз – только лёгкие тени от метаний духа, которые мог заметить лишь видящий дальше внешней красоты или знающий о причинах метания.

Артур не был ни тем ни другим. Во всяком случае, по отношению к жене.

-Благодарю вас, ваше величество, что позвали. – Мерлин поклонился, сохраняя достоинство. – Мне казалось, что король забыл обо мне.

-Я ничего не забываю, Мерлин! – напомнил Артур.

Уриен едва сдержал смешок. Он хорошо знал Моргану – сестру короля и почти ясно увидел, как в ответ на это, она бы повернулась к брату, и надменно спросила бы что-то в духе:

-Да? Дата рождения Марка Аврелия?

Уриен почувствовал, как по его губам расползлась глупая ухмылка. Он слишком был привязан к Моргане, к её любви. Слишком жаждал её.

И от Кея не ускользнула неожиданная улыбка Мори. И, конечно, он сразу сделал собственный вывод.

-Верно, ваше величество, - отозвался Мерлин.

-Я хочу знать, - жёстко продолжал Артур, - чем занимаешься ты и…

Ему стало тяжело закончить фразу. Он не мог назвать Моргану просто Морганой, она была неожиданно рядом, глубоко въевшейся в его душу сущностью. Назвать её сестрой тоже было бы не совсем правильно…

-Моя советница, - выкрутился Артур.

Гвиневра усмехнулась. Она знала, что Моргана носит ребёнка Артура. Не знала, что это было совершено магией феи, переменой облика…

-Много чем, - отозвался друид и начал перечислять. – Я и ваша советница занимаемся переговорами с союзными герцогствами, обеспечением охраны земель на севере от войск Мелеганта, разработкой Торгового Устава, контролируем выпуск золотых монет. Моргана контролирует строительство мельниц на юге, а я – постройку шахт на Приозёрном крае. Сейчас Моргана на переговорах с Монтгомери, а я – разрабатываю единый свод законов для Камелота из указов, что были оставлены ранними правителями и вами. Моргана ещё, кажется, начала разработку реформации армии, она хочет соединить магию с оружием человека, а я подумываю о создании нового торгового пути к другим землям, за пределами наших территорий.

Артур слушал внимательно. Его лицо превратилось в маску непроницаемого чувства. Мерлин внезапно увидел острое сходство между Артуром и Утером – у того тоже была такая маска на лице, когда он велел найти способ, чтобы овладеть прекрасной герцогиней Корнуэльской.

Гвиневра с тревогой взглянула на мужа. Мерлин закончил отвечать, а он ничего не говорил. Королева взяла ситуацию в свои руки:

-Благодарим вас, Мерлин, за вашу помощь.

Мерлин кивнул королеве. Артур задал новый вопрос:

-Чем же занимаются остальной совет?

-Я думаю, вам лучше спросить это у них, - отозвался Мерлин. – Так вернее.

-Я хочу знать, почему вы занимаете столько дел, которые можно распределить между остальными. Почему вы столько валите работы на мою… сестру?

-Честно слово, - не выдержал Мерлин, - ваша сестра сама себе берёт много работы. Она довольно успешна.

-Я знаю это. Но она женщина. Она слаба. Вы же ей не помогаете. Вы берёте всю работу себе, друид, а остальным оставляете лишь малость. За исключением Морганы! За что вы так её ненавидите, друид, что готовы переложить на неё столько?

Гвиневра во все глаза смотрела на Артура. Осторожно тронув его за рукав, она попыталась сгладить ситуацию:

-Моргана хорошо справляется,- робко заметила королева.

Артур сплёл пальцы своей руки с пальцами Гвиневры. Мимолётная тень отвращения легла на лицо девушки, но тут же уступила место улыбке. Артур не заметил.

-Моя дорогая, Моргана справится со всем, что будет поручено ей. Но Мерлин поступает нечестно и жестоко с нею…

-А ещё Моргана беременна! – подал голос Кей. – От короля Артура. Моего брата.

-Кей…- простонал Артур, испуганно взглянув на Гвиневру. – Любимая, я…

-Знаю, - она успокаивающе коснулась губами лба короля, нежно и осторожно. – Знаю, Артур. Я знаю.

-Это ничего не меняет…- робко попытался сказать Артур, и Гвиневра дёрнула плечом:

-Вы король. Вы имеете право делать всё, что хотите, ваше величество.

Эти слова обожгли Артура сильнее, чем оплеуха, сильнее, чем крик ярости и самое громкое проклятье.

-Моя королева, - подал голос Мерлин, - Моргана приняла ваш облик. Он действительно не знал, кто скрыт под обликом вашего величества.

-Вот как? – Гвиневра настороженно взглянула на короля. – Зачем ей это, Артур?

Артур отвёл глаза. Он не стал рассказывать Гвиневре, что его отец был тем ещё подлецом. Да, Артур глубоко осуждал поступок Утера с Корнуэллами, но понимал, что не будь Утер таким, Артура бы не было на свете, да и Моргана выросла бы совсем другой.

«Счастливой!» - едко заметил внутренний голос короля, который никак не мог избавиться от ужасного чувства, что его жизнь – порождение лжи и предательства. – «Ты не сможешь подарить ей счастья. Она никогда не будет счастлива. Из-за твоего отца».

Артур избежал ответа. Обернувшись к подавшему голос друиду, он заметил, что Мерлин направляется к ступеням, ведущим к трону и сварливо спросил:

-Кто разрешил вам приблизиться, друид?

Мерлин остановился как вкопанный, и не сделал больше и шага. Кей довольно ухмыльнулся. Союз с Кармелидом ему не нравился, но обещал быть весьма успешным. Артур вот уже начал терять союзников. Дальше всё просто – убрать Мерлина, убрать Моргану, Гвиневра и её

отец станут единственной опорой Артура, а он, Кей – доверенным лицом, получит место в совете! И он будет беречь своего брата, спасёт его от всех врагов. Потому что должен сделать именно это, потому что Мерлин совсем ничего не знает о душе Артура, а Моргана так и осталась злой, ведь не вплела ленточек!

***

-Мерлин, кто был тем волшебником, что опозорил мою мать? – Моргана задаёт этот вопрос каждый день, смотрит всё с большим недоверием, сильнее сжимает руки в кулаки.

Сегодня они сжаты до крови. Моргане одиннадцать лет. Моргана дрожит от гнева. Она видела сон…чудовищный сон. Снова.

-Я не знаю, - лжёт Мерлин, который не знает ещё о том, что Моргана в приступе ярости имеет способность повышать уровень своей силы. – Я не знаю, Цветочек.

Она отступает от него, задирает голову вверх, в её взгляде презрение ничем не прикрыто.

Мерлин понимает. Она знает! Конечно, знает.

-Кто был тем волшебником, что опозорил мою мать, друид? – её голос звучит ровно и тихо, но для Мерлина – это крик.

Этот крик впивается ледяной иглой в его разум, прошивает что-то внутри. Мерлин сдаётся. Он падает на колени, подкошенный. Протягивает руку Моргане, не замечая собственных слёз, надеется на её прощение.

-Тем волшебником…- он задыхается. Боль ощущается физически. Боль щиплет глаза. – Тем волшебником был…

Сложно. Очень сложно сказать последнее слово. Признаться. Навсегда пасть в глазах ученицы, в глазах собственной совести.

-Был я.

Моргана темнеет лицом. Она ещё несколько секунд смотрит в глаза Мерлина, и он видит, как в ней умирает что-то. Затем Моргана резко отшатывается в сторону и выбегает из комнаты.

Она возвращается только поздним вечером. Заплаканная, опухшая от слёз лицом, но собранная внутренним духом. Она отказывается от ужина надменным взглядом, отодвигает Мерлина и идёт в свою комнату. Друид ещё несколько минут стоит у её двери, прислушивается к ночи, к безмолвию и думает, что завтра будет проще, легче. Завтра он научит её летать, завтра он научит её плести собственную сказку. Завтра, завтра…

Завтра наступает и Мерлин застаёт неразобранную постель и открытое окно.

***

-Вы желаете отправиться сейчас в путь? – вежливо спрашивает Монтгомери, ядовито улыбаясь Моргане.

-Как можно скорее, - кивает она,– предложения короля я вам передала. Мне нужно возвращаться в замок. Мы будем ждать вашего решения.

-Желаете отправиться верхом?

-Мы прошли последнюю часть пути пешими, - сообщила Моргана, настороженно оглянувшись на Ланселота.

-Но пешими вы не можете уйти! – возмутился Монтгомери. – Завтра у вас будут лучшие лошади во всём моём графстве. Вы отправитесь в путь на лучших скакунах.

Моргана нахмурилась, а Ланселот спросил:

-А почему не сегодня?

-Лошадей долго готовить…- отозвался граф. – Прошу вас, не откажите мне в возможности подготовить для вас поездку!

-Будь по-вашему, - ледяным тоном отозвалась Моргана.

Моргана и Ланселот вышли на солнечный балкон. Вернее, вышла Моргана, а Ланселот просто пошёл следом, потому что не знал, что он способен сам по себе что-то делать.

-Не нравится мне это, - без предисловий сообщила фея. Рыцарь кивнул – ему тоже не нравилось что-то…слишком медлительное было во всём.

-Зачем им нас держать здесь? – спросил Ланселот, отнимая у Морганы бокал с вином, - ты беременная, тебе нельзя!

-Отдай сейчас же! – возмутилась фея, пробуя отобрать у рыцаря бокал со жгучим мальтийским вином, но он поднял руку выше, чем она могла достать. – Отдай немедленно, не тебе решать, как мне жить!

-Не мне, - согласился Ланселот. – Я несу ответственность за вашу жизнь. Ты беременна, Моргана. На тебя в замке мне всё равно. Но ты носишь наследника.

Моргана вежливым голосом объяснила, куда и зачем следует пойти Ланселоту с такими запросами и порывами.

-Фи, как грубо, - скривился он, - ты же сестра короля!

-Я тебя сейчас ударю, - пообещала она. – Верни!

-Скажи «пожалуйста», - рассмеялся Ланселот, уворачиваясь от цепких её пальцев. – Скажи, будь хорошей феей.

Моргана рассмеялась и принялась отбивать свой бокал у рыцаря. Вообще ей ничего не стоило и всерьёз ударить его, и сбросить с башни и просто обратить в барана, но внезапно она почувствовала веселье, которое давно забылось в её душе, которое давно оставило её тело и разум. Настоящее искреннее веселье. Она с хохотом гонялась за Ланселотом, пыталась отобрать у него бокал, осыпала проклятиями, обещала ему кары небесные, но…ничего больше не предпринимала.

Разыгравшееся веселье прервало появление виконта Монтгомери. Он был серьёзен, собран и мрачен. Несколько минут он наблюдал за тем, как Моргана, повиснув на Ланселоте, пытается отобрать бокал, а затем рыцарь, перехватив её, подсаживает и начинает скакать по балкону, изображая из себя коня.

Увидев виконта, Моргана охнула, пришпорила Ланселота, тот повернул голову, испугался, увидев виконта и героически потерял равновесие вместе с Морганой.

-Идиот! – Моргана выбралась из-под Ланселота, но не выглядела злой. Потрёпанной – да. Злой – нет. – Простите, виконт…

-Я, честно говоря, не ожидал такого поведения от вас, леди, - надменно отозвался он. – Полагал вас выше этого.

-Я разгребаю дела всего королевства, - фыркнула Моргана, помогая Ланселоту оправить плащ, - я могу делать что хочу.

-Ваше право, - кивнул виконт и понизил голос до шёпота, - убирайтесь немедленно. Иначе – вы не переживёте эту ночь.

-Это угроза? – вспыхнул Ланселот, хватаясь за меч. Моргана, ожидавшая чего-то подобного, отвесила мощный подзатыльник слуге-рыцарю.

-Это политика, - хмыкнул виконт. – Мы в союзе с другим. Вас велено задержать. Мой отец всегда своенравен. Вы не остались по-хорошему. Вдобавок, мой отец оскорблён Артуром. И вашим старым поступком, леди.

-Тогда почему вы предупреждаете нас? – Моргана встала между мужчинами. Она была спокойна. Она знала, что что-то будет. Грядёт.

-Вы беременны. – Виконт отозвался просто. – Убить женщину слабую и беззащитную – это просто подлость. Убить беременную, слабую и беззащитную – вечная подлость.

Ланселот не сдержался:

-Не бойтесь, Моргана. Я защищу вашу жизнь ценой своей.

-Да, пожалуйста, - вместо Морганы отозвался виконт. – Я ничего не говорил о слугах, которые выдают себя за рыцарей, рыцарях, что выдают себя за слуг, и бастардов, которые пытаются играть в королей.

***

-Ты всё это прочёл? – Мерлин с удивлением смотрит на стопку книг, возвышающихся рядом с Мелегантом.

-Почему ты удивлён? – Мелеганту пятнадцать. Он приобретает уже свои черты, у него есть характер и позиция.

-У меня ушло в твои годы на это около месяца. У тебя – неделя.

-Король должен много знать, - отзывается Мелегант, уверенный, что займёт престол. У Утера нет наследников. Утер болен.

 Мерлин знает, что следующим на престоле окажется Артур…тот, что сейчас оруженосец юродивого рыцаря. Друид наблюдает за будущим королём – тот дурашлив, гоняется с мальчишками, добр, но совершенно не тяготит к наукам.

-Я же стану королём? – вдруг спрашивает Мелегант. Он давно уже замечает странное выражение жалости в глазах друида. Что-то непростое, тёмное зарождается в нём.

-Ты станешь великим, - отзывается друид. Он не может сказать правду. Боится. Боится за наследного принца. Боится за его душу. Он знает, видит, как тот горит идеей власти, идеей спасения. Разрушить сейчас его стремления…о, можно ли это. Дракон жесток. Мерлин тоже. Он вынужден.

-Великим…кем? – спрашивает Мелегант, вглядываясь в лицо друида. – Не королём?

Мерлин молчит. Мелегант гонит от себя сомнения. Щёлкает пальцами, порождая в своих руках языки разноцветного пламени: белое, чёрное, красное, зелёное…

Зелёное?

Мерлин смотрит и не верит. У него никогда не получалось зелёное пламя.

-Отец не гордится мной. Никогда, - в голосе Мелеганта уже сухо от впитанных слёз.

-Я горжусь тобою, Мелегант, - говорит Мерлин и говорит искренне. – Я всегда буду гордиться тобой. Ты будешь великим. Я буду счастлив, что учил тебя однажды.

Мелегант смеётся. В его руках снова горит зелёное пламя. Пламя, ни разу не выходившее у друида. Пламя зелёного цвета – признак силы разрушительной и созидающей одновременно.

Мерлин снова выныривает из своих воспоминаний и продолжает под удивлённый взор окликнувшего его Уриена свой путь по коридору. Друида уже ждут.