Глава 85

И снова дорога! Такая разная, по-разному опасная, непредсказуемая, обрывная, резкая, неуклюжая… дорога! Кружат дороги, плетут полотно из судеб людских и жизней, сводя то в одной, то в другой точке своей, в насмешку и в назидание души, переплетают обстоятельства их и выводят неожиданно куда-то, порою непредсказуемо, порою…обыденно. Дороги неподвластны расстановке человеческого разума, и даже высшие существа, обладающие магией и силой, просят у дорог благословения перед тем, как пуститься в путь. Всё по воле дорог! Всё по случаю их. С дорогой надо подружиться, надо принести ей что-нибудь в дар и тогда, возможно, она сама проникнется к тебе и поведет мягко, сбережет, а врагов твоих пустит по ложному следу, запутает, закрутит…

Дорога – великая дорога!

В назначенный час из королевского замка Камелота выехали две группы: король Артур со своими рыцарями – в первой, и Моргана, Мерлин и Мордред – во второй. Первая группа – славные воины, латы, мечи, плащи и знамена…вторая – более тихая, но тихость эта обманная, вторая группа куда смертоноснее первой, даром, что состоит из старика с молодыми, пусть и усталыми глазами, женщины и ребенка, даром, что женщина и младенец едут в крытой повозке, а правит лошадьми старик…

Король – сын Утера – Артур Пендрагон держит путь со своими рыцарями на юг, навстречу саксонским завоевателям, не зная, что едет на свою погибель, не подозревая об этом. И Моргана, уезжая на север, чтобы свернуть на восток у Тракта, не знала этого тоже, ее тревожила легкая муть на сердце, но фея не связывала ее с Артуром. Судьба же того была сплетена дорогами: той, на которой Мелеаганту нужна была помощь феи, той, на которой он взял Уриена на встречу с этой феей и той, на которой эта же фея встретила своего сводного брата. Один узел, запутанный ещё грехами и страстями отцов, оказалось, очень легко перерубить, но это пришло в голову лишь одному человеку, которого никто в расчет не принимал как игрока, да еще и серьезного. И это было ошибкой. Ошибка похоти, гордости, страха… дороги сводили к решающей точке жизни.

В одну сторону направлялся отряд под руководством короля, в другую – ехала Моргана с Мордредом и друидом, чтобы провести над младенцем ритуал вливания в него силу Грааля. Моргана прижимала его к груди, баюкала…неумело, боясь нарушить его хрупкую жизнь. У нее не было опыта общения с такими маленькими детьми и она даже не представляла, что делать, если он вдруг заплачет…или заболеет? Как быть? Это же не взрослый, на которого можно наорать, которому можно отвесить подзатыльник или сунуть горькую микстуру и велеть выпить! Это что-то…чужое. Незнакомое и теплое.

Благо, Мордред был на редкость спокойным! Он не плакал, не дергался. Он смирно лежал в своих расшитых золотым шитьем пеленках, иногда, когда повозка налетала на особенную кочку, покряхтывал слабенько, но не дергался. Лежал на руках Морганы и смотрел на нее каким-то очень долгим и внимательным взглядом.

-У него такие…черные глаза, - заметила шепотом Моргана, когда Мерлин объявил небольшой привал, чтобы напоить лошадей. – Почему они такие черные?

Мерлин взглянул на Мордреда, бережно взял его в свои руки, разглядывая его тихое, умиротворенное лицо, пожал плечами, возвращая дитя Моргане:

-Это пока, многие дети рождаются с такими глазами, цвет приходит чуть позже.

-А почему он такой тихий? – всё тем же шепотом спросила Моргана.

-Не знаю, - серьезно ответил друид, - может он осознает, что ему расти под руководством тебя и Артура!

-Да пошел ты к черту, - обиделась фея, и вернулась в свою повозку.

-Согласись, что это не самое лёгкое испытание! – не сдавался друид, но, уже желая, скорее, оправдать неловкую свою фразу, чтобы фея совсем уж не обиделась.

-В путь! – не смилостивилась Моргана и повозка тронулась, и никто из сидящих в ней не знал, что в эту самую минуту король Артур тоже поднялся со своего последнего в его земной жизни привала…

***

Когда Ланселот увидел Моргану, вылезшую из повозки, он слегка остолбенел. Нет, он знал, что ребенок этот не её, что это вообще дитя Кармелида (что как бы уже накладывало в душу Ланселота некоторые сомнения в том, что воспитывать его будет просто), но всё-таки… Моргана сильно изменилась! Сложно было сказать, что именно стало вдруг не так, но что-то стало. То, с какой она осторожностью вылезла из повозки, быть может, то, что она вдруг стала казаться беззащитной (рассказал бы ему кто-то полгода назад, три месяца, месяц, что Моргана может быть беззащитной, вот смеху-то было бы!) – с этим свертком. Впрочем, это остолбенение было, похоже, заразительным, потому что Уриен, нетерпеливо вышагивающий под насмешливо-ласковые комментарии Мелеаганта, тоже вдруг как-то странно завис, и чуть не запутался в собственных же ногах. Мелеагант обернулся к нему, готовясь прокомментировать на предмет предположения в адекватности графа, но не решился произнести и слова – так поразила его вдруг дрогнувшая верхняя губа Уриена, и его взгляд, полный…

Надежды? Не совсем. Тепла? Нежности? Наверное, это было бы и ближе. Но это было поразительно. Разглядывая столь разительную перемену в графе, Мелеагант вдруг только сейчас заметил, что у него на лбу залегла уже глубокая морщина, странно, как он мог забыть, что граф немного его старше, и если сейчас принцу шёл двадцать третий год, то Уриену почти было тридцать, а он до смешного привык считать себя и старше, и мудрее, и опытнее…

Мелеагант почувствовал, что его сердце наполняется теплом к графу – без малого они дружны уже…пятнадцать лет! Так почему же эти годы пролетели так быстро и так стремительно, что он даже вспомнить не может, когда и как это случилось?

Но Моргана открыла рот и морок пропал.

-Мелеагант, я надеюсь, ты не смеешь оскорблять любым способом ни Гвиневру, ни моего друга!

Мерлин взглянул на нее искоса – в этот момент она подумала о Ланселоте, поразительно! Мелеагант фыркнул:

-Я тебе что, твой брат, обижать всех почем зря? Моргана, я если и оскорбляю, то только по делу… или по зову сердца.

-Боже, - Мерлин закатил глаза, - вы оба…вы все просто непередаваемы!

-И не передавай, - не осталась в долгу Моргана, подходя к Мелеаганту с ребенком ближе, - вот он…

Она хотела сказать «сосуд», но ее язык не повернулся. Он не был сосудом. Он был жизнью.

-Моргана, - Мелеагант внимательно разглядывал лицо ребенка, как будто бы что-то видел, а может быть, действительно видел?- сделай мне одолжение…

-Какое? – ревниво спросил Мерлин вместо Морганы.

-Воспитай его человеком, - попросил принц, - пусть хоть кто-то будет счастлив. Он сын Кармелида, он – плод обмана и скоро он станет сосудом силы Грааля, пусть хотя бы будет человеком!

-Он не сосуд, - тихо поправил Уриен, не сводивший прежде взора от лица феи и угадавший без труда, какое слово ее возмутило, но принц не отреагировал на это замечание, кажется, его меньше всего тревожило, что там сказали на счет Мордреда.

-Какое место тебе указала Леди Озера? – спросил Мерлин, чтобы разрядить атмосферу от напряженной до рабочей.

-Нам нужно проехать по Тракту немного, затем спуститься к Оврагу и там будет небольшая пещера, - Мелеагант ответил абсолютно спокойно.

И снова Тракт, снова путь!

***

Уриен ни взглядом, ни словом, ни движением не выдавал своей заинтересованности Морганой. Он ехал на своём коне за ее повозкой, и не пытался заговорить с нею или как-то привлечь ее внимание. Это давалось ему огромным усилием, но он терпел, понимая, что так Моргана точно его заметит и посмотрит на него в новом свете. Всю дорогу граф пытался прикинуть, жив ли еще король Артур? Он старался не думать о том, что тысяча и одна вещь могла пойти не так, что Артур может уцелеть и что сам Уриен, не будучи полновесным интриганом уровня Мерлина или принца, мог запросто упустить кучу линий судьбы, кучу дорог и путей её, не увидеть чего-то очевидного! Это не давало покоя, ревность грызла сердце и душу, но он терпел, терпел, сжав зубы.

До Тракта доехали вполне смирно, в молчании, изредка прерываемом кряхтением Мордреда или едким, но ленивым спором Морганы и Мерлина, в основном же всё было спокойно – от места их встречи ехать до Тракта было легко, дорога ложилась частая, мерная. но вот уже на въезде в Тракт Моргана слегка забеспокоилась – она не знала эти места полностью, знала лишь тот сожженный ныне трактир Гайи, в котором некоторое время жила и окрестности, а Тракт же и для нее был неподвластен. Она могла только предполагать, какие здесь есть тропы и явно знала их лучше, чем Мерлин, но гораздо хуже, чем Мелеагант. Принц де Горр же возглавил теперь их процессию, его вороной конь из северных пород был сильным, ступал твердо по земле… Моргане не хотелось признавать этого досадного обстоятельства, но ей было страшно, очень страшно, и страх этот передавался Мордреду, который ворочался всё активнее, благо, хоть молчал.

-Он на редкость смирный, - Ланселот, воспользовавшись небольшой остановкой принца, чтобы сориентироваться по трем одинаковым тропам, ведущим в разные стороны, заглянул в повозку, - очень мил…не скажешь даже, что Кармелид отец.

-Да, очень тихий, - Моргана улыбнулась уголками губ, - но я боюсь, что это ненадолго.

-Конечно, ненадолго, - это вернулся принц де Горр, - он будет жить в Камелоте, какое спокойствие может быть у ребенка?

-Так, ну хватит! - разозлилась Моргана, - вы, принц, за своим бы детством последили! И ты, ланселот, тоже!

-При всём уважении, Моргана, - Мелеагант не обиделся, но заметно посерьезнел, - у меня в детстве не было только любви отца, не было матери, но была любовь народа, образование высшего уровня, ой, Мерлин, ты не учил меня долго, не надо тут ухмыляться! У меня было все, а самое главное – у меня были Тени и был я сам…

-Что до меня, - вклинился Ланселот, с другой стороны заглядывая в повозку, - у меня была названная сестра – Лилиан. Мы поддерживали друг друга, нам было легче.

-А твой ребенок, - перехватил инициативу Мелеагант, - будет под воспитанием…Артура, человека, которого самого не воспитали, и, без обид, но ты очень истерзана жизнью, и…

-Мелеагант! – окрикнул его Уриен, как бы напоминая, что не следует так заговаривать с феей. К тому же Мелеагант вдруг вспомнил, что, благодаря Уриену, Артур, быть может, уже и мертв… стало легче, веселее.

-И ты справишься, - живо сориентировался принц, - вперед! У следующей развилки налево.

Моргана почувствовала что-то неладное – слишком быстро Мелеагант сменил тон. Уриен заступился за нее и принц…послушался? Да он даже сам с собою не в ладах, а тут – держитесь-ка, уступил!

Моргана выглянула из повозки, оглянулась, чтобы найти взглядом Уриена. Граф увидел ее маневр и сделал вид, что не замечает ее взора, ему хотелось обернуться, но он ждал, что она окликнет его…

-Уриен! – она не обманула его ожиданий и граф мгновенно, слишком быстро, выдавая свою нетерпеливость, развернулся к ней, сразу пожалел о своей скорости – у нее в глазах мелькнул бесноватый огонек – поняла? – наверное!

-Спасибо, - и она быстро спряталась в повозку обратно.

Мелеагант, почти совсем не издевательски похлопал графа по плечу и пришпорил коня.

***

Моргана признала, хоть и не сразу, но всё же – угадала сначала знакомые деревья и кустарники, затем увидела знакомую тропинку, по которой убегала так часто и, наконец, попросила:

-Мы можем остановиться?

Тон ее, жалобный, просительный – всё это трогало. Мелеагант дозволил, обернулся и только теперь сообразил, где находятся они. Здесь когда-то располагался трактир Гайи, то место, где Лилиан повстречала Мэтта Марсера, где жила Моргана, и то место, которое Мелеагант разнёс…

-Да, пожалуй, - решил принц и спешился первым.

Моргана вручила Мордреда Мерлину и поспешно вылезла из повозки, чтобы и размять ноги и сделать то, что теперь она чувствовала, необходимо было сделать ещё давно. Фея сделала несколько нерешительных шагов по тропе, вглядываясь в оставшиеся развалины трактира, несмело обернулась на своих спутников, не зная, стоит ли показывать при них свою слабость, решила, что Ланселот её уже видел всякой, Мерлину вообще не возникать бы в ее жизни, Мелеагант явно знает ее уже лучше. Чем она себя, а Уриен…

Внезапно Моргане захотелось показаться слабой в его глазах! Она вдруг решила, что можно, и уже увереннее зашагала к развалинам трактира, к тому месту. Где прошли, может быть, и не самые счастливые годы её юности и детства, но всё же, очень значимые. Каждый шаг пробуждал память, которую никак нельзя было оставить не в пожарищах трактира, не в вечном беге от собственной тени – нигде.

Ей девять и она разлила кувшин молока на пол, сжалась в комок, боясь, что Гайя сейчас увидит, и заругает, а не то и хворостину возьмет – она нередко расправлялась таким образом с нерадивыми девушками…

Да нет же! Ей уже давно не девять! и Гайя пальцем её не тронула никогда, хотя, возможно, сама Моргана не была бы на её месте так к себе мягка.

Ей одиннадцать и она всё чаще смотрит на луну, гадая, где сейчас её дом и что там, за Трактом, какой мир идет… она просыпается каждую ночь от кошмаров и утром ходит сонная, а Гайя тревожно смотрит на её бледный лик.

Да нет же! Уже не смотрит. Никогда уже не посмотрит! А кошмары не утихают. Замолчат ли они когда-нибудь навсегда?

Моргана доходит до развалин, пытается прочувствовать, воссоздать в памяти трактир, какие там были двери, какие там были ступени и понимает с ужасом, что не может. Она забыла! Забыла! Посмела забыть. Кажется, здесь были ступени, ведущие от боковой двери, или нет, они были справа? Явь и навь, прошлое…настоящее – что-то выдуманное, сколько ей было, когда она бежала отсюда в страхе? Сколько ей было, когда она влетела прямо в Ланселота, запустив цепь следующих событий, определивших всё? Как…

Моргана падает на колени, не думая ни о платье, ни о том, что вообще-то не одна. Почему-то ей очень плохо, к горлу подкатывается ком, рукою, не видя ничего за пеленою подступающих слез, она шарит по земле, пачкает руки в помнящей золе, но даже не замечает грязи. Это длится совсем недолго – кто-то поднимает её, и она не сопротивляется, мир резко меняет свои черты, ей хочется назад, в девять ли…в одиннадцать, туда, где можно разлить молоко и бояться хворостины, туда, где у нее нет шрамов, туда, где…

Чьи это руки? Кто отряхивает ее – сильно, но осторожно, кто садит ее в повозку и укутывает плащом? Почему-то веет уютом и теплом, совсем не страшно. Голова клонится к чьему-то плечу, кто-то гладит ее по спине… так поглаживала ее Гайя, когда думала, что она спит, может быть, она до сих пор спит и всё происходящее лишь страшный сон? Где-то тихо плачет ребенок, но Моргана не пытается даже понять, откуда идет голос, единственная мысль перед тем, как она проваливается в забытье:

-Что это за ребенок…

И все затихает, отступает, смиряется.

***

Моргана вышла из забытья также неожиданно, как и впала в него: просто вдруг открыла глаза, вспомнила всё, что сотворила, и это показалось ей неприличным, она устыдилась, а увидев, что рядом с нею едет Уриен в повозке, угадала, что это на его плече она заснула, и румянец коснулся ее щеки. Но он не сказал ей на этот счёт и слова, лишь промолвил:

-Мы скоро приедем, Овраг уже виднеется…

Моргана смущенно кивнула и отвернулась в сторону, делая вид, что поглощена наблюдением за спящим Мордредом – чудо, а не ребенок, в самом деле! И до самого конца пути не решилась повернуть головы к графу, даже вылезла из повозки с другой стороны, когда ей помог тактичный, угадавший ее желание, Ланселот.

Это была странная чащоба, непроходимая, непролазная дорога вела вперед – единственное свободное для прохода место было у спуска к Оврагу, но даже там тропинка была очень узкой и заросшей мелким колючим кустарником.

-Лошадей оставим здесь, - спокойно сказал Мелеагант, привязывая своего коня к дереву, - спустимся вниз – уже рядом.

-И как нам это сделать? – скептически спросил Мерлин, демонстративно глядя на крутую, уходящую вниз тропинку, - здесь же не пройти!

-Ох, простите! – Мелеагант картинно прижал руку к груди, - вы, друид, можете не идти, мы принимаем во внимание ваш почтенный возраст.

Но по лицу Мерлина было понятно, что он скорее проглотит тритона живьем, чем пропустит это.

-Я просто хочу сказать, что здесь опасно, - попытался оправдаться он, но Мелеагант уже дошел до тропинки и повернулся, чтобы объяснить последнее:

-Спустимся в следующем порядке: я, за мною Мерлин, за ним Ланселот, за ним – Моргана, за нею Уриен. Так, без пререканий. Женщина и старик – вы должны идти между теми, кто посильнее. Уриен – возьми Мордреда. Ступаем след в след за мною – здесь еще ямы есть…

-Отлично! – не удержалась Моргана, с неохотой отдавая дитя Уриену, - ну давай, ведите, ваше зловещее высочество!

Зловещее высочество хмыкнуло и повело. Спуск оказался не таким уж и страшным, если цепляться за Ланселота, и ступать за ним шаг за шагом, конечно. Мерлин чуть было не слетел в кустарник, и, таки попал немного рукою по ветвям, когда попытался схватиться в поисках опоры (он-то не мог цепляться за Ланселота), в результате – словарь бранных выражений, который старательно вел в памяти Уриен, пополнился некоторым списком вариаций…

Когда же спустились, обнаружилось вдруг, что почва не так тверда – ноги разъезжались в грязи, но нужно было идти, нужно было…

Моргана оттерла пот со лба и шумно вздохнула – ругаться ни с кем не хотелось, не было сил, дорога была длинной, а теперь эта грязь, а уже хотелось присесть, к тому же воротник сжимал горло – Моргана пальцами ослабила узел воротника и дышать стало легче, но теперь появилось раздражение на шее от веревок…

-Туда, - Мелеагант же был неутомим, как всякий человек, который уже давно что-то планирует. Но, проследив взглядом за его рукою, Моргана увидела совсем близко лаз… широкий, но очень низкий, даже она не смогла бы войти в него, согнувшись, только если ползком.

-Да ты издеваешься! – прошипел друид, но так, чтобы принц не услышал, а Мелеагант уже бордо заспешил к лазу, и, вскоре уже подал пример спуска, на четвереньках пролезая внутрь.

-Ты можешь не идти, - Ланселот обернулся к Моргане, точно зная, что она откажется остаться.

-Иди ты к черту, - предсказуемо посоветовала она и опустилась на четвереньки. Поползла. Внутри лаза пахло сыростью и легкой гнильцой, какая бывает, идет от подтопленных деревьев, а еще было достаточно светло – во всяком случае, можно было разглядеть путь, благодаря тому обстоятельству, что лаз не был прочным, но…

Путь вперед оборвался слишком неожиданно, Моргана с воплем полетела вниз и вывалилась…

Под ноги принцу де Горру. Он рывком поднял ее за плечо, и она слегка качнулась, пытаясь привести мысли в норму, и только потом огляделась. Это было что-то вроде залы… здесь можно было стоять в полный рост, и даже простор ощущался теперь иначе. Внутри же был только один постамент, пустой, на котором Моргана увидела целую группу символов…

Иногда за ее спиной раздавались вопли, предвещающие падение кого-то из спутников. Уриен же сгруппировался так, чтобы Мордред не пострадал – по воплям он понял, что придется падать. Обошлось почти без брани…

-Что это? – Мерлин протиснулся к постаменту, весь плащ его был замаран страшной липкой черной грязью…- Этот язык мне незнаком.

-И не должен, - спокойно отозвался Мелеагант, извлек из своего кармана длинный и тонкий серебряный кинжал, поднес к руке…

-Эй! – возмутился Ланселот, - давай-ка без…

Он не успел договорить без чего, как принц одним махом рассек себе запястье левой руки, потекла кровь. Моргана часто сталкивалась с кровью и знала, что у кого-то она светлая, быстрая, у кого-то тягучая, потемнее. Кровь же, полившаяся из раны Мелеаганта, была почти черной. И при этом текла стремительно. Принц только успевал повторять пальцем рисунок каких-то символов и знаков на постаменте, повторяя узор…

Моргана отшатнулась назад, Мордред заворочался у Уриена на руках, граф принялся его покачивать, а Мерлин вдруг начал шептать какие-то слова…ланселот же ограничился выражением немого ужаса на лице своем.

Что-то происходило. Постамент впитывал кровь Мелеаганта, и словно бы не было ее вовсе! И тут, когда Моргана уже перестала понимать что-либо, постамент вдруг треснул, брызнул каменными обломками в сторону и обнажил постамент поменьше, а на нем…

Маленькую, потемневшую от времени бронзовую чашу. Мелеагант зажал рану пальцами, ланселот сообразил, подскочил к нему и принялся бинтовать его руку куском, оторванным от плаща.

-Это…Грааль? – Моргана почему-то охрипла.

-Он, - шепотом ответил Мерлин, не сводя глаз с великого сокровища, которое уже не полагал найти.

-Мордреда! – приказал Мелеагант. отталкивая Ланселота. Его слегка шатало, но голос остался твердым, а действия – слаженными.

Уриен покорился, передал младенца в руки принца и отступил на три шага, уже не предполагая, что произойдет дальше. Мелеагант же передал Мордреда в руки Мерлину, а сам взял Грааль, Моргане показалось, что Грааль слегка обжег его руку, но то ли это было видение, то ли принц просто не показал слабости, но…теперь уже ничего нельзя было остановить.

Мелеагант сжал рукою чашу и заговорил – странно высоким, не похожим на его обычный, голосом, его речь текла на незнакомом ни Моргане, ни Мерлину языке, и она походила на странную смесь из ласковых звуков и грубых. Отрывистых. Не было понятно, когда заканчивается одно слово и начинается другое, со всех сторон стены будто бы подхватывали его голос, его слова и отражались эхом, Моргана отступала и отступала от стен, как делали это Ланселот и Уриен – казалось, все вокруг приходит в движение и сами стены пещеры дрожат, и тут…

И тут качнуло уже Моргану.

На мгновение комната пропала из ее взора, и она вдруг почувствовала запах крови и тяжесть…железа на своем теле, а также – резкую, разрывающую, выворачивающую наизнанку боль в области груди и желудка. Ее скрутило, согнуло пополам, она закричала, но это был…ее ли это был голос? Вокруг звенела сталь, перед нею промелькнуло лицо перепуганного Монтегю…

Что тут делает Монтегю?

Справа полилась древняя речь, а слева вдруг продолжился грохот стали, Моргана разобрала, что с какой-то стороны говорят на одном из саксонских наречий, её сжало сильнее. Кто-то затряс ее за плечи, и снова лицо – Грегори! – перепуганный рыцарь, вдруг позвал ее:

-Ваше величество, ваше величество!

-Какое я тебе…- попыталась ответить Моргана, но язык распух, и она не смогла шевельнуть им, а Грегори крикнул куда-то вперед:

-Король ранен! Король ранен! Он умирает…

-Ко…

-Артур! – кто-то тряхнул ее тело, и Моргане показалось, что она одна большая струна, - Моргана! Артур…

Кто-то звал ее с двух сторон, в одном месте она была Артуром, в другом – Морганой. В мире, который был на юге, она умирала, в мире, который простерся на востоке – была живее всех живых.

-Артур! Он умирает!

-Нет! – это уже прорвался крик Морганы, вывалившейся в реальность комнаты и ритуала, снова чьи-то руки, чьи-то лица – всё замелькало, заблестело одной непонятной тягучей массой.

-Я люблю тебя, - прошептал кто-то на юге и закрыл глаза навечно.

Моргана всхлипнула и осела на пол, ее тело сотрясало от ужаса, от пережитого, от всего того, что вдруг разом вломилось в ее мир. Она поняла…поняла, что потеряла, теперь уже точно потеряла своего сводного брата – короля Артура.

-Я люблю тебя! – крикнула она, обращаясь на юг, и упала ничком на пол пещеры.

***

-Моргана?! – Мелеагант вернул ее в чувство. Она открыла один глаз, мутно взглянула на него, на пещеру и открыла второй глаз – медленно села, держась за голову.

-Что…- хрипло спросила она и осеклась. – Артур мертв. Я видела это.

-Мертв? – Уриен почувствовал, как в горле все пересохло в один миг, - в самом деле мертв?

-Да, - прошептала Моргана, - я видела. Я была им. Я умерла…то есть. Нет, он умер, но я как бы тоже… понимаешь?

Уриен не понимал. Да ему это и не нужно было. Ланселот осторожно помог Моргане подняться:

-Мне жаль, что так вышло, я…

-Это бред, - пожал плечами Мелеагант, - может, это было лишь видение?

Он точно знал, что это не так, но знал, что нужно показаться логичным.

-Нет, - вместо Морганы ответил Мерлин, и все обернулись на него, что-то было в его голосе…

-Он мертв, - прошептала Моргана, - он мертв… как Мордред?

-Жив, здоров, все удалось,- ответил Мелеагант. передавая ей ребенка, - пойдем отсюда?

-Давайте…- Моргана вздохнула, пытаясь найти в себе силы, чтобы сказать то, что нужно было сказать, - давайте еще посидим, как-то надо выбираться…

-Здесь есть обход, - мрачно ответствовал Мелеагант и указал на широкий вертикальный проход, которого точно не было меньше минуты назад.

-Сволочь! – сплюнул Мерлин.

***

На поляну вывалились. Путь всех измотал, произошедшее тоже – все хранили скорбно молчание, не зная, как быть. Моргана никак не могла понять, что она чувствует, зная, и зная точно, что Артур мертв? Она любила его, но он терзал ее… сейчас же, что? Свобода? Провал? Пустота? Как ей жить? Как править? Да и…не нужно это. У нее на руках живое существо, которому она теперь должна помочь стать опорой для Камелота и Британии, а королевство испортит его.

Ланселот тоже не знал, что сказать. Он знал про план Уриена, знал, что Уриен запланировал умертвить Артура, но тот факт, как на это реагировать, был ему недоступен. Он не любил Артура и даже презирал его, считая, что и Камелоту, и Моргане будет лучше без него, но… совесть все же слегка терзала его.

Уриен не знал, как реагировать. Он хотел обнять Моргану, показать, что он рядом, но не представлял, как она отреагирует на его любовь, поймет ли? Мелеагант же просто устал и был обессилен…

Мерлин молчал тоже. Он понимал, что Артур мертв по-настоящему, потому что слышал…песню Авалона, звавшую его. Его время было сочтено, наследник Пендрагона мертв, все. Он больше не нужен Камелоту, приходит пора уйти. Надо лишь… надо лишь проститься.

-Мы в Камелот, - тихо сказала Моргана, - ланселот, впрочем. Нет, тебя ждет Гвиневра. Уриен…ты не составишь нам компанию до Камелота7 я…Я не хочу. Я боюсь. Мне страшно…я знаю, что сейчас в Камелот везут тело моего сводного брата, которого я любила, которого я ненавидела…

-Да, хорошо, - ответил Уриен сразу же. – Я…да.

Да, я поеду с тобой, буду рядом, да, я буду делать вид, что сочувствую твоей утрате, но мне не жаль Артура, мне жаль тебя.

Дороги расходятся вновь. Двое – Мелеагант и Ланселот едут в герцогство Кармелида, чтобы потом вместе с ними приехать в Камелот – все уже ясно, четверо – Моргана, Мерлин, Уриен и Мордред возвращаются в Камелот, уже зная точно, что найдут в нем.

Дороги разводят их на время, чтобы скоро снова свести у могилы короля Артура.