Билбро (Англия)

Эта история произошла в те далекие времена, когда еще не существовало компактных навигаторов и смартфонов, а люди пользовались бумажными картами и звонили друг другу, чтобы поговорить. Кругом было полно телефонных будок, почтовых ящиков и автоматов по размену монет.

— Извините, — произнес Андрей, — там на улице дождь и плохо видно, не могли бы вы мне помочь? Мы ищем отель «Мэри Энн», и, судя по указателю на шоссе, он должен быть где-то на этой дороге. — Он осмотрелся. — Это же Билбро, не так ли?

На плечах трех человек, что сидели у стойки, покоилась тишина. Пахло добротным деревом и терпким ароматом настоящего, живого огня. Уютный мрак заполнял все пустое пространство, и в нем сверкали только глаза и губы да одинокий стакан с пивом. Все трое смотрели так, словно увидели шагающее на двух лапах животное. Андрей даже усомнился на секунду в том, что он спросил по-английски. Ему показалось — от усталости, от дождя и недавнего шума на шоссе, и внезапной уютной тишины, и запаха этого места, — что он вообще не в Англии. Голова немного закружилась: а что, если это не Англия, не графство Йоркшир, а какая-то совсем другая страна, где могут не понимать его любимый английский?

— Да, это Билбро, — подтвердил один из посетителей паба, высокий седой мужчина в плотном замшевом пиджаке, — если, разумеется, вам действительно нужен именно Билбро, в чем я вам искренне сочувствую. Тогда, мой юный друг, вы свернули правильно. Однако я бесконечно удивлен тому, что вы собираетесь остановиться именно в «Мэри Энн». — Его губы сдвинулись в едва заметной ухмылке, которая тут же отозвалась на лицах других двух посетителей: немолодой женщины около шестидесяти и худого нескладного мужчины неопределенного возраста с тонкой изогнутой шеей, светлыми пепельными волосами и огромным, как будто испуганным взглядом.

Все трое многозначительно переглянулись.

— Почему же? — спросил Андрей.

— Это долгий рассказ, — начал мужчина в замшевом пиджаке, — так что позвольте нам прежде представиться. Меня зовут Томас Элгар.

Он выглядел старше, чем показалось Андрею сперва. Длинные сухие морщины бороздили желейные щеки, спадая вниз и обрамляя гладко выбритый подбородок, словно встречные складки на драпировке. Голова блестела пятнистой лысиной, как полная луна, а ногти на пальцах походили на старые, отцветшие синяки. Одежда его, напротив, сверкала нетронутой новизной и свежестью, словно он приобрел ее специально для этого вечера.

«Томас Элгар. Надо бы запомнить, — зачем-то подумал Андрей. — Тощего старичка в коричневом пиджаке зовут Томас Элгар». Словно отзываясь на эту мысль, лицо под лысиной сверкнуло понимающим взглядом, а губы вздрогнули улыбкой:

— А как ваше имя, юный джентльмен?

Андрей представился и сказал, что он из России, из Москвы, и здесь всего третий день, проводит отпуск с подругой, которую зовут Глория, да-да, вот такое почти английское имя, а сейчас они держат путь на север в город Эдинбург, или, как произносят его англичане, — Эдинборо, и у них отличная новая машина, но старая карта, на которой не обозначены второстепенные дороги и улицы в городах, особенно в таких небольших, как Билбро. Поэтому ему нужна помощь в нахождении отеля, где у них забронирована комната. Отель называется «Мэри Энн».

— У вас прекрасный английский, — с удовольствием заметил Томас Элгар, — не каждый день встретишь иностранца с таким хорошим знанием, тем более здесь, у нас, куда туристы почти не заглядывают.

— Спасибо, — уронил взгляд Андрей, — я изучаю его, кажется, всю свою жизнь…

— О… Как это мило, — произнесла женщина, и все трое снова переглянулись. — Жаль, что заодно с языком вас не познакомили с историей города, в котором вы сейчас находитесь. Что же привело вас в Билбро? Почему не Йорк, туристы обычно едут в Йорк?

— Там сейчас какой-то фестиваль. — Андрей слегка покраснел, чувствуя неловкость. — Видите ли, все забито под завязку и слишком дорого, мы решили переночевать здесь… в «Мэри Энн», а в Йорк отправимся завтра. Утром. Сразу после завтрака.

— Оу, — трагично вздохнул мужчина со светлыми волосами. — Эньюрин Стоупс, это мое имя, хау-ду-ю-ду, мистер Эндрэй. Неужели вы не изволите хотя бы час провести в Билбро, это удивительный город. Смею вас заверить, мой дорогой друг, вы не пожалеете. Разумеется, если ваша ночевка в «Мэри Энн», — произнося это имя, он испустил характерное для англичан придыхание и многозначительно приподнял соломенные брови, — если она пройдет благоприятным для вас образом. В чем мы все тут, разумеется, сильно сомневаемся, не так ли, мисс Дженнифер?

— Мисс Дженнифер Кекстон. Это мое имя, — объявила старушка, подбирая свои гофрированные губы. — Я не ослышалась? Вы собираетесь переночевать здесь, в такую погоду, да еще и в «Мэри Энн»? Боже мой, неужто вы ничего не слышали про то, что случилось с Джоном Аскремом?

Она задала этот вопрос с такой пронизывающей интонацией, на которую способны одни только англичане, так что Андрей невольно и неожиданно для самого себя смутился и покраснел, точно его перед всем классом упрекнули в невыученном домашнем задании или даже в воровстве. Это прямо так и слышалось в ее голосе, укоризненная строгость: как можно было отправиться в место, о котором ничегошеньки не знаешь? Что же это за лень такая? Что за безрассудство? Shame on you!

— Извините, — промямлил Андрей, растерянно переминаясь с ноги на ногу и озираясь по сторонам в поисках спасения.

Однако в пабе все было по-прежнему. Теплый свет разливался по ухоженному залу. Если бы не эта троица, паб наверняка бы закрылся, в английской провинции пабы пустеют быстро и в первом часу ночи превращаются в призраки самих себя. Этот же, под вывеской «Билбро Армз», сегодня явно полуночничал. Камин хрустел угольками, тени, словно огромные йоркширские слизни, неторопливо ползали по картинам, стенам и потолку, исчезая в глубоком черном окне, словно в колодце. Томас Элгар в своем пиджаке, менторская Дженнифер Кекстон и светловолосый молчаливый Эньюрин Стоупс расположились небольшим английским кружком на высоких стульях вблизи барной стойки. При этом все трое сидели вполоборота, внимательно рассматривая Андрея. В руке Стоупса качалась огромная кружка с элем цвета подгоревшей карамели и возвышавшейся над ним, словно меловые утесы Дувра над густым морем, белой пеной. Стоупс то и дело обмакивал в эти мягкие скалы свою острую верхнюю губу, но ни пены, ни эля от этого как будто не убавлялось.

Андрей посмотрел в окно, вспомнил про Глорию и, спохватившись, повторил вопрос:

— Извините, но могу ли я узнать, правильно ли мы едем к отелю «Мэри Энн»?

— Разумеется, мой юный друг, — отозвался Томас Элгар. — Однако если вы не найдете время нас выслушать, то с большой вероятностью не сможете туда попасть, ведь сейчас очень поздно, и вы в том самом Билбро, где нет указателей. Уже много, много лет. Да еще и дождь на улице…

— Вам угрожает опасность, мой друг, — вторила ему мисс Кекстон, — так что не торопитесь и послушайте. Возможно, вам придется обуздать собственную скупость и неосмотрительность и проехать чуть дальше по дороге в сторону Йорка, чтобы заночевать там.

— Позвольте… — рассеянно произнес Андрей. — Нам угрожает опасность? Бандиты?

— Все намного хуже, мой юный друг, — загадочно протянула мисс Кекстон. — Послушайте, что расскажет вам старый Томми. — При этом она легонько толкнула в бок Томаса, подмигивая Стоупсу, прятавшему ухмылку в пене над пинтой.

— Да, с Джоном случилась одна неприятная история, — начал старик, медленно растягивая слова, будто каждое приходилось вытягивать за хвост, как лисицу из норы. — Однажды он отправился в лес и не вернулся.

Закончив фразу, Томас затих. Все трое принялись по очереди глубоко вздыхать, кряхтеть и посапывать, изображая сочувственные стоны.

— И что было дальше? — поинтересовался Андрей, когда пауза окончательно затянулась.

Стоупс отхлебнул из стакана, мисс Кекстон цокнула языком, а Томас Элгар глубоко вздохнул и, драматично покачивая головой, высморкался в носовой платок.

— Ничего, — сообщил он хриплым басом, — это все.

— Как все? — удивился Андрей.

— Вот так, — произнес Томас, — ушел в лес и не вернулся, так его и не нашли. Зато его друг Уильям Элистер Лоу… — Тут все трое снова выпрямились и выразительно уставились на Андрея. — Да, этот выскочка Вилл принялся утверждать, что с тех пор Джон наведывался к нему в качестве призрака ежегодно, ровно за неделю до дня святого Свистуна, и бродил вокруг его дома всю ночь, словно мельничная тень, после чего заглядывал в окно и очень вежливо интересовался, как идут дела и куда подевался его дом.

— А дом его никуда не девался, — продолжила мисс Кекстон с сокровенным пришепетыванием, — стоит себе, как и всегда, на своем прежнем месте. Только теперь он, разумеется, пустой, с тех пор, как Джон ушел в лес, в нем никто не живет.

— Джон сам виноват, — объявил из своего стакана Стоупс, — это из-за него у нас в городе нет ни одного указателя.

— Вовсе это не из-за него, — парировала мисс Кекстон, — а из-за гномов.

— Из-за кого? — вытянул шею Андрей.

— Гномы, мой друг, — сказала мисс Кекстон, — обычные садовые гномы. Это началось после того, как Вилли вернулся из Афганистана…

— То был не Афганистан, а Южная Африка, — перебил ее Стоупс. — Мы тогда подрались с этими тухлыми лягушатниками, как же их там… чертовы буры!

— Буры были вовсе не лягушатниками, — рассудительно сказала мисс Кекстон, — это были голландцы.

— В любом случае, — сказал Стоупс, — это не так важно. Вернувшись, он поехал крышей.

— Да уж, — жеманно согласился Томас, — чердак у него протек капитально.

— Да уж, — покачала головой мисс Кекстон.

И они снова затихли. Отлично, подумал Андрей, все сошлись во мнении, что у какого-то Вильяма по возвращению с войны прохудилась крыша, но почему это так важно? Почему я должен слушать этих чокнутых английских старичков, говорящих так, словно они еще утром жили в своем столетнем прошлом, а сейчас поднялись из могилы и приоделись лишь для того, чтобы на ночь глядя поточить лясы в опустевшем пабе? У меня в машине Глория, наверное, уже рвет и мечет, странно, что она до сих пор не пришла и не стоит за спиной, вопросительно сопя и щелкая ноготками. Все эти Джоны, Вилли, Афганистан… Каким образом это связано с тем, что я всего-то навсего спросил, правильно ли мы свернули с шоссе по указателю на Билбро? Черт возьми, они могут просто сказать, как проехать да этого проклятого «Мэри Энн»?

— Извините, — начал он робко, — мне безусловно крайне интересно узнать, что там было с Вилли и почему пропал в лесу Джон, как это все связано и все такое… но не могли бы вы сперва помочь мне найти отель «Мэри Энн», а то, свернув с шоссе, я действительно не увидел ни единого указателя. А проехали мы немало, миль, кажется, пять или шесть, и по всей дороге пусто, совсем ни одного столба со словами и стрелками, даже самого деревенского, самодельного, какие бывают обычно, знаете ли, про сено, яйца, навоз и всякое такое.

— Именно так, мой дорогой русский друг, — с гордостью произнесла мисс Кекстон. — Вы не встретите ни одного и дальше, потому что их здесь нет, они здесь запрещены.

— Извините?

— Это все из-за Вилли, про которого вам собирался рассказать мистер Элгар.

— Да, — невозмутимо продолжил мистер Элгар, — с тех самых пор, как он вернулся с войны, крыша его не была уже такой прочной, как раньше, а еще и этот призрак Джона Аскрема взялся за него и принялся наводить на несчастного Вильяма неописуемый, раздражающий ужас. Так, со временем он стал приходить к Вильяму не только ко дню святого Свистуна, но и по дням рождения нашей славной королевы, Ее Величества. — Все трое осуждающе покачали головами. — И тогда Вилли взбрела в голову мысль, из-за которой Билбро стал таким, каким вы его теперь видите. Без единого дорожного указателя в границах, установленных администрацией Сэлби и Северного Йоркшира.

— Вилли тогда окончательно сошел с ума и взялся вытачивать этих своих гномиков, — продолжила мисс Кекстон после небольшой паузы, во время которой Андрей пытался найти на лицах англичан хоть какой-то намек на то, что они шутят или, говоря по-русски, прикалываются. Но нет, все это они говорили на совершенно серьезных щах, без тени ухмылки. — В таких красных курточках и синих штанишках, представьте. Типичные приусадебные гномики.

— С белой бородой и с топорами в руках, — добавил пивной Стоупс.

— Нет, — парировала мисс Кекстон, — топоры у них появились потом, а вот лица с самого начала были такие, что лучше бы их вообще не было.

Андрей подтянул брюки и зачем-то представил себе этих гномиков с блестящей от лака желтоватой деревяшкой вместо лица и подумал: какие же хари запиливал им этот чокнутый Вилли, если без них гномики смотрелись бы лучше?

— Вилл принялся выстругивать их с невиданной для Билбро скоростью, — продолжил Томас. — А наши люди всегда, еще во времена короля Георга и его матушки королевы Виктории, славились своим столярным мастерством. Вы же помните легендарный бриг «Катти Сарк», там было много такого, что сделали мастера из Билбро: продольные и поперечные салинги, конец фока, шаг, бакштаг, аркбутан мартингала…

— Мистер Томас, — прервала его мисс Кекстон, — вы увлеклись.

— Ах, извините, — смутился Томас, — меня всегда беспокоило море, корабли, паруса, шум прибоя, знаете ли… И даже сейчас, когда я… — Он поймал на себе испуганный взгляд мисс Кекстон и осекся, буркнул что-то и, подергав пепельным носом, весьма бодро продолжил: — Так вот, за год Вилли выточил совершенно безрассудное количество этих самых гномиков и расставил их повсюду вокруг своего участка в нелепой надежде, что призрак Джона Аскрема убоится всего этого деревянного войска, его неописуемых морд, и перестанет к нему захаживать. Ну, или перестанет это делать хотя бы на день рождения Ее Величества.

Андрей с тоской посмотрел в окно за спинами собравшихся, потом глянул на свои ботинки, на часы, снова на ботинки, снова в окно и по сторонам. Картины по-прежнему покрывали стены плотной коркой разновеликих рамок с пестрым, но неразличимым содержанием. Он терял драгоценное время, и делал это исключительно из вежливости.

— Так оно, в общем то, и случилось, — продолжил мистер Томас Элгар. — Джон перестал ходить к нему, но только после того, как самого Вилли нашли мертвым. Он лежал в своем саду, и тело его было словно перемолото, точно выдавлено из тюбика с зубной пастой, ни одной целой кости. Вы можете себе такое представить? Неслыханно! Странно! Пугающе! Однако ужас затопил Билбро вовсе не из-за этого, а потому, что с участка Вилли исчезли в тот злосчастный день все его гномы. Все до единого, ни одного не осталось, как будто их и не было никогда. Вот тогда смятение и накрыло Билбро.

— Вот тогда у них и появились в руках эти чертовы топоры, — скрипнул пивной Стоупс.

— Да, топоры, а еще ножи, вилы и армейские штык-ножи образца тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Такие же маленькие, как и они сами, но при этом не менее острые.

— Так их, значит, нашли? — спросил Андрей.

— Гномов? Нет, их так и не нашли.

— Откуда же стало известно, что у них в руках, как вы сказали, ножи, вилы и все такое?

— Их не нашли, однако их много раз видели. Видели, как эта огромная толпа тащится по дороге, в тумане или под дождем, или стоит у какого-нибудь дорожного указателя.

— А на следующую ненастную ночь у другого, — трагическим шепотом подхватил рассказ Томас, — затем у третьего, у четвертого, последовательно перебираясь от указателя к указателю, и так до тех пор, пока они не доберутся до тупика, в котором кто-нибудь живет, стоит чей-нибудь невезучий дом.

— И тогда этим людям приходилось несладко, — хмыкнул Стоупс.

— Поэтому, — продолжила мисс Кекстон, — мы решили убрать из города все дорожные указатели, вот так. Надеюсь, вам не требуется теперь объяснять, почему мы сочли такое решение благоразумным и отвечающим общественным интересам?

— Это помогло? — спросил Андрей.

— Да, — скривился старина Томми, — но лишь отчасти… Без указателей они просто бродят по округе, не зная, куда прибиться. Так что теперь здесь, в Билбро, если вам повезет… или, правильнее сказать — не повезет, вы увидите эту армию, огромную армию гномов, созданную Вильямом Элистером Лоу, и как она тянется по дороге, мрачная и тихая под предводительством не то Джона, не то Вилли. Оба они были огромными и бородатыми, так что в дождь, как сейчас, лицо разобрать затруднительно, почти невозможно. Да уж. А в нормальную, ясную погоду они не ходят. Мрак, ненастье — вот такая маскировка им по нраву.

— До чего же сейчас отвратительная погода, не так ли? — осведомилась мисс Кекстон, размахивая взглядом по сторонам.

— Да, да, — согласился с ней мистер Томас Элгар, — совершенно отвратительная, слишком легко перепутать и очутиться в неправильном отеле «Мэри Энн». Не в том, что ищешь, верно? — Он с хитрым прищуром заглянул в глаза Андрея. Стоупс снова хихикнул, держа в руках свою пинту.

— Что значит… как это… что такое «неправильный» отель «Мэри Энн»? Я думал, он здесь один… разве не так? — пробормотал Андрей.

— Не так, — хихикнул Стоупс, — у нас их несколько, второй — призрак первого.

— Боже мой, зачем вы меня пугаете? Разве может быть у отеля призрак? Неужели их можно спутать? — возмутился наконец Андрей. — Первый со вторым, ведь у них наверняка масса отличий, не так ли? Что же такого в этом, как вы изволили выразиться, неправильном варианте отеля «Мэри Энн»?

— Ну-ну-ну, — протянул старина Томас, напружинивая на лбу свои тонкие белые морщины, — в настоящем отеле нет ничего особенного, с ним все в порядке, и в нем вам едва ли что-нибудь угрожает, разве что вы съедите на завтрак слишком много черного йоркширского пудинга. — Он хмыкнул. — Это если вы поселитесь в правильном, так сказать, настоящем отеле «Мэри Энн».

— Да, так что же значит «в правильном»? — рассердился Андрей.

— То и значит — в правильном. Потому что здесь у нас бывает и неправильный.

— Левый[1], — хихикнул Стоупс.

— Видите ли, мой юный друг, — произнес Томас, — не только у людей бывают привидения. Но и у отелей тоже. И не дай вам бог промахнуться, они похожи как две капли воды, так что и не отличишь.

— Перестаньте пугать этого милого юношу, — сказала мисс Кекстон. — Еще как отличишь.

— А я вовсе и не пугаю, отличить, конечно, можно, однако лишь тогда, когда станет уже поздно уносить свои ноги. Если те, разумеется, останутся к тому времени целыми.

— Уф, — помотал головой Андрей, — довольно этих детских страшилок. Может быть, вы все-таки расскажете, как нам добраться до отеля «Мэри Энн»? Хорошо, хорошо, до правильного отеля «Мэри Энн». Окей?

— Ах, «Мэри Энн»… — печально вдохнула мисс Кекстон, поправляя синюю брошь на блузке. — Это было последнее место, до которого им удалось добраться, прежде чем мы сняли указатели.

*

Андрей сел в машину, вытер руки о брюки и взялся за руль.

— Ты понял, как туда ехать?

— Да, конечно. — Он дернул передачу, поправил зеркальце, включил поворотник и поднял машину с обочины. — Пока не забыл, там пять поворотов, первые два направо, остальные налево.

— Замечательно, — произнесла Глория, пристегивая ремень. — Все в порядке?

— Ох, не спрашивай, такие болтливые старички попались. И трут, и трут какие-то местные байки, вот прямо не остановишь, про каких-то Джонов, Вильямов, а… — Он махнул рукой.

— Какие старички?

— Да там сидели, в пабе, наверное, друзья хозяина, не знаю. Света нет, только камин едва-едва, а они сидят, молодость вспоминают, рассказывают друг другу истории.

Глория подняла бровь и посмотрела на Андрея. Тот повернул направо и стал высматривать что-то с левой стороны дороги. Желтый свет мигал на обочине, отражаясь то в кустах, то в деревьях, проваливаясь, словно в ямы, в местах пересечения дорог.

— Мистер Стоупс сказал свернуть сразу после большого дуба, похожего на скрюченную руку, не доезжая до пологого холма. Кис, ты не видишь тут дуб? Или пологий холм?

— Какой еще мистер Стоупс? — настороженно спросила Глория.

— Стоупс, мистер Стоупс, он рассказал мне, как проехать до правильного отеля «Мэри Энн».

Глория заглянула ему в лицо.

— Где это он тебе рассказал и когда успел? Какой еще мистер Стоупс…

— Как это когда? — Андрей сбавил скорость, всматриваясь в лобовое стекло. Щетки стеклоочистителя шмыгали по стеклу, размазывая капли, словно сопли. — Вот в этом вся Англия, мы в самом сердце, черт возьми, всюду сыро, и непонятно, куда ехать. Черт. Хоть бы кто-нибудь на обочине попался… спросить…

Наконец он увидел огромный дуб в виде скрюченной кисти и, облегченно выдохнув, свернул на дорогу, которая мгновенно отозвалась под колесами хрустом мокрого гравия.

— Когда я зашел в тот паб, там внутри были местные, они мне помогли… Правда, долго рассказывали всякие чудные байки про призраков… но я проявил вежливость, подождал, когда они закончат, и выведал у них дорогу до отеля. У них тут нет дорожных указателей, прикинь?

— Андре-е-ей, — бледнея, произнесла Глория, — там не было никаких местных.

Андрей метнул в нее недоверчивый взгляд. Глория продолжила:

— Я зашла за тобой. Мне стало скучно в машине. Ты стоял у стены рядом с огромной картой и бубнил себе под нос. Водил пальцем по карте и ковырял ногти. Никаких там не было местных. Свет горел, но никого не было. Совершенно точно, я все внимательно осмотрела. И я тебя спросила, сможешь ли ты разобраться. Ты сказал — конечно, смогу, я села рядом, там пахло собакой, а потом мы вместе вернулись в машину… Ты чего, прикалываешься? Какой нафиг мистер Стоупс?

Андрей остановил машину и внимательно посмотрел на Глорию.

— Вы, что ли, сговорились? Что за ерунда? Ты же шутишь.

Глория испуганно помотала головой. Лицо ее было бледнее мела, бледнее той пены, которая так и не осела в стакане мистера Стоупса, несмотря на то, что он постоянно прикладывался к своей пинте. За время беседы эля в его стакане не убавилось ни на дюйм. По спине Андрея пробежали мурашки, губы сделались горячими и хрупкими, он поднял глаза и сквозь мелькание щеток и соревнующиеся струи воды увидел, как в рваном свете желтушных фар на дороге что-то шевелится. Словно ее переходит стадо мелких, прижимающихся друг к другу животных. А в самой середине этого стада, точно гигантский тролль над лесом, возвышается огромная человеческая фигура.

— Что с тобой? — тихо произнесла Глория.

Андрей кивнул на стекло, Глория присмотрелась и вскрикнула.

— Мамочки, что это? Что это? Боже мой, что это?

— Гномы, — с ужасом произнес Андрей, — садовые гномы Вилли.

И он был прав.

Дорогу медленно, словно устав от долгого похода, переходила целая армия гномов. В руках они держали топоры, вилы, ножи. Один из них остановился, и Андрей увидел, как вспыхнули двумя яркими искорками его глаза. Рядом загорелась вторая пара, за ней третья, пока машину не окружила тысяча крохотных красноватых искорок. Будто бескрайнее ночное небо зачем-то ожило и опустилось на землю, накрывая Англию, словно огромное бархатное покрывало, усыпанное звездами.

Глория взвизгнула от страха, но было уже поздно. Огоньки мерцали все ближе, небо сжималось, покрывало окутывало все сильнее, пока пара звезд не оказалась в салоне: деревянный лоб пробил боковое стекло. Это был обычный садовый гном — в красной курточке, синих штанишках и с белой лакированной бородой. От него пахло сыростью и размокшей деревяшкой. В руках у него сверкал небольшой, но острый топорик, а лицо было таким, что лучше бы у него вообще не было никакого лица.