Глава 60

 Сено горькое, очень горькое на вкус, но Артур задумчиво продолжает жевать стебелек засушенной травы, глядя в безбрежное голубое небо. Он смотрит на плывущие мимо облака причудливой формы и пытается угадать, где в этих облаках есть его путь.

Он никому не говорит о той мысли, что преследует его не первую ночь, не первый год жизни и сбивает с толку – он совершенно не чувствует себя родным сыном рыцаря Антора, братом Кею и не чувствует никаких родственных связей с землёй, в которой живет. Его не покидает ощущение, что он не нужен в этом месте, что он лишний... «не тот», ненужный.

А по ночам, когда отступает бессонница, немного сдаёт свои позиции, Артур видит копну роскошных чёрных, как уголь, волос и растянутые в зловещей усмешке губы женщины. Эта женщина…она зовёт Артура, её глаза горят диковатым огоньком страсти, но Артур уверен, что прежде не встречал её.

Иначе бы запомнил. Узнал бы в ту же минуту!

Но нигде в целой деревне, в поместье отца, нет такой женщины. Нет даже близко похожей на неё… кто она?! Такая прекрасная в своей ярости, в этих огоньках дьявольской страсти…

-Артур! Артур! – знакомый голос выбивает его из размышлений.

Артур выдыхает, приподнимается на расползающемся под его руками сене. Кей старше его, но Артуру приходится заботиться о старшем брате, потому что Кей слаб разумом, странно напуган, вечный мальчишка!

-Артур! - Кей снова зовёт в голосе плаксивые нотки. Артур приподнимается на локте:

-Я здесь, Кей!

Кей торопливо забегает к сенному привалу Артура, плача, прибегает к нему и порывисто обнимает его.

-Ну что? – недовольно отзывается Артур. Его Кей не то, чтобы особенно тяготит, но чаще всего его проблемы не стоят настоящей проблемы, они какие-то диковато-смешные, мальчишеские…

-Гарсон опять дразнил меня! Я не идиот! – Кей плачет, обхватывая собственные колени грязными, перемазанными вареньем и земле руками. Его плечи трясутся от всхлипываний, и Артур неуклюже подвигается к нему, испытывая приступ острой жалости:

-Бедный мой брат…

-Правда? – Кей поднимает голову так доверчиво, так мягко и так осторожно, вглядывается в пронзительно яркие глаза Артура и определяет для себя всё в это мгновение.

-Правда, - Артур не понимает, что именно в эту минуту происходит определение не только его собственной судьбы. Он решает уточнить кое-что:

-Кей, я люблю тебя. Я стану тебя защищать. Я всегда буду твоим братом…

«Оруженосцем» - ядовито замечает сознание Артура, но он гонит эту мысль прочь. Он согласен быть оруженосцем у Кея, даже не чувствуя привязки кровных уз, но чувствуя нечто большее…

-Братом, - зачарованно повторяет Кей, обнимая Артура повторно.

И в эту минуту Кей решает, что больше никто не сделает Артура несчастным, что даже если тот будет неправ, Кей будет единственным, кто защитит его от всего.

-А Гарсону я начищу рожу! – невпопад обещает Артур и похлопывает Кея по плечу.

Кей вскоре счастливо убегает, оставляя Артура валяться посреди засушенного сена, но проблема в том, что валяться-то больше не хочется. Хочется действовать, наконец, нужно найти Гарсона и выполнить обещание, данное Кею.

Артур легко поднимается с земли, отряхивает камзол, носком сапога отодвигает сено, выползшее от его тела, подальше к сенной куче, и, отряхиваясь на ходу, идет в деревню. Навстречу – молодые крестьянки, Артур проявляет чудеса галантности и помогает им поднести ведра, полные чистой колодезной воды. Уже по привычке он смотрит в их лица, отмечает юные, но обыденные черты, желание понравиться ему, замечает светлые волосы и досадует…

Тоже по привычке.

Напившись из одного ведра колодезной воды, Артур с привычной уже шуткой, оставляет крестьянок шушукаться и бежит к своему дому, решая расправиться с Гарсоном когда-нибудь завтра. Антор с неодобрением коситься на перепачканную пылью куртку сына, качает головой, но молчит за холодным ужином.

Ужин скромен – картофель и холодное жёсткое мясо, разрезая которое ножом для Кея, Артур думает, что если выбьется вдруг когда-нибудь в люди, не станет экономить на ужинах и будет питаться так сытно, как сможет.

-Артур, - зовёт Антор, вырывая Артура из очередной сладкой и странной грёзы.

-Да, отец? – покорно отзывается он, досадуя и на себя, и на Кея, и на это чертово жёсткое мясо.

-Завтра объявлен турнир, - быстро взглянув в сторону Кея, сообщает Антор, - рыцарский. Победитель удостоится великой чести – вытащить меч Утера Пендрагона из Священного Камня и стать королём Камелота.

Как сладко звучит! Меч короля…королём Камелота. Турнир…в сознании Артура плывут дивные образы: бешеные кони роют копытами землю, готовые сорваться в бой, звенит высококлассная сталь мечей, гремят доспехи рыцарей…

Если бы он, Артур, был рыцарем! Он бы тогда тоже мог драться за меч короля Утера Пендрагона. Если бы кто-то посвятил его в рыцари, избавив от позорной участи быть оруженосцем юродивого Кея.

Как сказочно… стать королём Камелота, победив в турнире. Да и просто – сразиться на турнире, испытать свою храбрость, покрасоваться перед дамами и, быть может, там будет ОНА…

Странная женщина, являющаяся ему во снах.

Странная женщина… странное чувство от услышанного «Утер Пендрагон».

-Артур! – раздраженно зовет Антор, и Артур трусливо оглядывается на него…

Как это можно, столько раз за день прогневить отца? Он умудряется его постоянно обижать и заставлять стыдиться. Больше этого не повторится. Никогда.

-Да, отец? – Артур рассеянно смотрит, оглядывается на Кея, тот уже ложкой совершает какие-то выпады, воображая, видимо, себя рыцарем и уже, быть может, даже королём.

-Завтра Кей будет драться от имени нашего дома. Кей, честь – это драться до последнего. Артур, ты его оруженосец, ты должен будешь помочь собраться ему и принести к месту турнира его доспехи…

Доспехи…и у него могли быть доспехи, если бы он был рыцарем!

-И, самое главное, меч, не забудь меч, Артур!

Вытащить меч из камня и стать королём Камелота – сколько бы он отдал за эту возможность!

Меньший венец людского счастья, а здесь – стать королём! Боже, есть ли на земле высшее счастье?!

***

Мелеагант оглядел свой будущий трон. Вообще – трон уже принадлежал ему, но формальности…как жадно до них человечество! Оно желает видеть то, как на Мелеаганта совет возложит корону и наденет королевскую мантию, что же… пусть!

И кто бы мог подумать, что это действительно случится? В час, когда Артур вытащил меч Утера Пендрагона, в минуту, когда Гвиневра предпочла выбрать другого мужчину, он не мог поверить, что однажды вернет с лихвой все долги. Да, он был уничтожен и раздавлен и сейчас, не желая того, Мелеагант причинял боль другим.

Мелеагант понимал, что назначив Моргану на роль несостоявшейся жены Уриена Мори, своего названного брата, он причинил ей много боли. Не только уязвил своего врага – Артура, заставив того скрываться в графстве возлюбленного своей сестры, но и заставил страдать её.

Моргана была несчастна. Мелеагант пытался её уберечь от боли, пытался спасти, как можно спасти друга, как можно спасти из милосердства и человеколюбия, а не из каких-то не совсем поэтических смыслов…

Ему было искренне её жаль, но Мелеагант понимал, что обречет её в вечную игру, в вечные прятки, чтобы она пряталась с Мордредом и уходила, лгала, предавала. Моргане хватило этого, Моргане хватило всего в жизни и теперь она заслуживала хоть немного покоя.

-Если этот ублюдок тронет её, обидит хоть чем-то…- Мелеагант остался совсем один в этот час, и только собственные его слова разносились по зале.

Он убьет Артура, если Артур тронет Моргану. Моргана – единственное, что его спасает от смерти и даже для Артура будет глупо так потерять последнюю нить, соединяющую его никчемную жизнь с этим миром.

И Гвиневра…

Мелеагант уязвил и её. Мелеагант заставил её присутствовать на коронации, даже не по причине того, что она отказал ему, предпочтя когда-то Артура, а по причине того, что Гвиневра стала свидетелем его, Мелеаганта, ничтожества. И теперь она должна была стать свидетелем триумфа. Мелеагант же видел и дальше. Он понимал, что Гвиневра никогда не будет счастлива. Теперь, обнимая Ланселота, она будет думать о том, что явилась предательницей…

Все они заплатили… все они получили то, что заслужили и…не очень заслужили. Судьба рассчитывается так, как этого не ожидаешь, но рассчитывается обязательно, в этом и состоит самое страшное.

-А как судьба рассчитается со мной? – Мелеагант окинул взглядом пустую и, словно бы, безразмерную залу, понял вдруг, что единственная, кого он боится потерять – это Лилиан. На мгновение, короткое мгновение Мелеагант увидел посреди тронной залы возвышение, на котором покоится деревянный…кленовый гроб, в котором лежит ОНА. Бледная, смертельная улыбка застыла на её неживых губах, и волосы разбросаны по плечам.

-Нет! – крик раздается эхом, этот крик пронзен пустотой и…страхом.

Она будет жить. Она станет королевой. Она наденет мантию королей, примерит корону и станет править вместе с ним.

И никто…никогда! – не отнимет Лилиан из его рук. Никто, ни дьявол, ни бог, ни какой-то сумасшедший волшебник или игра случая.

Она прибудет на его коронацию, а немногим позже и он коронует её – тысячу раз и навсегда свяжет их дороги в одну.

-Родной! – она словно бы ожидала его воспоминания о ней, чтобы появиться в этом сумасшедшем, пропитанном интригами и яростью месте, в этой пустой, видавшей призраки величии и падения, зале.

Мелеагант круто поворачивается, чтобы успеть обнять её тонкую фигурку, бросившуюся в его объятия, подхватить, закружить…

Она плачет. Он замечает это не сразу, но видит золотые слезы в её глазах, бережно вытирает их ладонью, касается её лба, губ, целует ей руки, словно бы не веря ещё сам себе, что она находится здесь.

-Лилиан, моя Лилиан! – Мелеагант выдыхает с облегчением, вдыхая запах травы, пропитавшей её волосы…

-Ваше вели…- на пороге возникает стражник, который, судя по всему, пытался остановить Лилиан, но не преуспел…ну ещё бы! успеешь за нею!

-Ты теперь король! – ее глаза светятся золотым блеском, но в этом блеске нет никакого восхищения, только светлая печаль.

-И что? – насмешливо отзывается Мелеагант, жестом отсылая стражника обратно. – Лили, милая, цветочек мой, солнце, ты же не думаешь, что это что-то изменит?

Лилиан не отвечает, на мгновение она прячет взор от Мелеаганта…

-Это ничего не изменит, Цветок моей северной, промерзшей земли…

Лилиан верит и бросается в его объятия. Мелеагант закрывает глаза. Снова кружит Лилиан и тут замечает за её спиной робкую, смущенную Лею.

-Лея? – Мелеагант отпускает Лилиан, и в упор смотрит на служанку Морганы и Гвиневры, на внебрачную, незаконную дочь Кармелида, на ту, кто заслуживает называться женой графа Уриена Мори, но не удостоилась всё-таки этой чести.

-Да, Маолас, - Лилиан смущенно кивает Лее, призывая её подойти. – Ваше величество, у нас есть небольшая…

-Что случилось? – Мелеагант настороженно оглядывается на Лилиан, мрачно хмурится. – Что случилось? Сколько меня не было, что вы успели что-то…

-Я беременна, - коротко бросает Лея, и падает на колени, перед Мелеагантом, чувствуя на себе груз всей вины человечества.

-От кого? – Мелеагант отступает, пораженно глядя на девушку, пока Лилиан пытается поднять её с пола.

-Артур, - шепотом отзывается Лея и не позволяет Лилиан поднять себя, забивается в рыданиях у ног короля Камелота…

-Дурная семейка выходит, - еле слышно откликается Мелеагант, но рывком поднимает Лею с пола.

***

-Ладно, допустим, ты никогда не управлял герцогством, - Моргана с ногами села в кресле, глядя на Ланселота чуть захмелевшим взором, - но и чего ты боишься?

-Прости меня, - Ланселот говорил слегка заплетающимся языком, но всё-таки ещё соображал. Фландрийское приучило его держать себя в руках. – Но я не хочу испортить твоё герцогство.

-Герцогство…- Моргана закатила глаза, но потом всё-таки снизошла до более развернутого ответа: - Ланселот, милый мой, моё герцогство мне не нужно. Это теперь твоя земля и твоя проблема!

-Хочешь сказать, что ты свалила на меня свою память и теперь я должен разобраться с этим? – уточнил Ланселот, откидываясь на спинку кресла и отставляя почти полный бокал вина в сторону.

-Хочу, - подтвердила Моргана, глядя в глаза Ланселоту. Неожиданно она усмехнулась, наблюдая за его попыткой отставить бокал в сторону и не расплескать остатки вина. – Маленький ты всё-таки ещё…

-Что? – Ланселот взглянул на Моргану, на этот раз, серьезно не понимая, о чем она говорит.

-Ничего, - отмахнулась она, улыбаясь каким-то своим мыслям. – Хороший ты мальчик, Ланселот, но, всё-таки, мальчик ещё.

-Решила покозырять своим возрастом? – попытался догадаться рыцарь. – Не такая уж и большая между нами разница в годах, Моргана, если ты к этому.

-Нет, дело не в этом. – Моргана покачала головой. – Я знаю страдание на вкус, и знаю на вкус смерть. Ты не прошел через то, что прошла я и поэтому ты совсем другой, ты можешь любить, не чувствуя на губах вкус пепла, засыпать, не чувствуя страха… ты молод, Ланселот, пользуйся своей молодостью, она скоротечна.

-Лучше скажи, как разобраться с твоими землями, - отмахнулся рыцарь, пьяно улыбаясь. – На что обратить внимание, как найти подход к управляющему, заслужить уважение твоих людей?

-Никак, - просто ответила она. – Я не знаю, Ланселот. Я не занималась ими. Совсем. И ты, во всяком случае, будешь лучше, чем я.

-Ты уедешь в графство Уриена? – спросил рыцарь, вглядываясь в Моргану со смесью странного чувства.

-А что? – усмехнулась она, разливая вино себе и доливая его Ланселоту. – Уеду…наверное.

-Буду скучать, - признался Ланселот. – Очень буду. Кто, как не ты, станет меня оскорблять на каждом шагу, и подшучивать?

-Попроси Мелеаганта…- отмахнулась Моргана, краснея – ей слова рыцаря были очень приятны. – Хотя, его даже просить не надо.

-Не думал, что скажу это, но случая может и не представиться, - вино развязало язык Ланселоту окончательно, - я буду скучать по тебе. Очень. По твоим шуткам и твоим идеям.

-Я тоже буду скучать, - признала Моргана, обнимая себя за плечи, - по твоей заботе…ты очень помог мне. И я буду скучать по этому…

-Моргана, я буду приезжать в графство Уриена! - пообещал Ланселот, шутливо грозя Моргане пальцем.

-Я не пущу тебя на порог, - захохотала Моргана, но хватанула Ланселота за палец – небольно, лишь слегка припугнуть.

-А давай ещё что-нибудь устроим? – предложил рыцарь, залпом отпивая вино из своего бокала. – А? Моргана-а?

-У, - Моргана фыркнула, - тебе хватит, милый!

Фея потянулась к Ланселоту и убрала из его руки бокал, убрала в сторону.

-Ланселот, тебе хватит на сегодня, - настояла Моргана, когда Ланселот потянулся к бокалу. – Прошу, давай расходиться?

-Как скажешь, - легко отозвался рыцарь и вдруг искренне произнес:– Ты потрясающая, Моргана.

-У, - повторила означенная Моргана, - мы так можем далеко зайти. – Спасибо, конечно.

-Если Артур тебя обидит, я убью его, - Ланселот коснулся руки Морганы, как бы закрепляя произнесенное. – Убью!

***

-То есть, Леди Озера послала вас обеих к черту? – подвел итог Мелеагант, скрещивая руки на груди.

-Ну…да, - Лилиан кивнула, признавая. – Мы не знаем, как быть. Лею можно, конечно, отправить к Ланселоту и Гвиневре, а там уже никто не станет разбираться, чей ребенок, но…

-Я готова погибнуть! – возразила Лея, касаясь рукава мантии Лилиан. – Ваше величество…Мелеагант, я готова умереть, не надо искать средств к моему спасению! Обеспечьте моему ребенку жизнь и я…

-Ничего больше не хочешь? – обозлился Мелеагант, отворачиваясь к окну. – Лея, ты будешь жить. Обещаю тебе, как король.

-Спасибо, - прошептала Лилиан, глядя на его спину, затянутую бархатом мантии принца де Горр. Она рассчитывала на его сострадание и сочувствие.

-Но я сама виновата! – попыталась заспорить Лея, но Мелеагант, не оборачиваясь, оборвал её:

-Да хоть тысячу раз! Уриен не хотел бы твоих страданий. И я исполню его волю.

-Как? – влезла Лилиан, понимая, что для Леи имя Уриена стало парализующим заклинанием. – Как? Я не представляю, Маолас!

-Я тоже, - с неохотой отозвался он, щелкнул пальцами и появившемуся стражнику велел, - приведи ко мне Моргану. Только, ради всего святого, осторожно – она не мешок с репой, она – леди.

Однако, леди появилась в состоянии мешка с репой. Нет, она соображала, мыслила и даже моргала, реагируя на свет, но её волосы были в таком потрепанном состоянии, словно гребень не касался её дня так…три. По собственным, видимо, убеждениям. Да и платье было частично измято до невозможности разгладить его когда-нибудь.

-Одобряю, как человек, но как король – расстроен, - сообщил Мелеагант, оглядывая покачивающуюся Моргану. – Птичка ты наша дивная, ты, где так наклевалась?

-С Ланселотом, - отозвалась «птичка», хрипловато, и отвернулась в сторону, закашлявшись.

-С Лансе…- хором начали было Лея и Лилиан и молча, переглянулись, не договорив.

-Здешний климат плохо влияет на рыцарей, - подвел итог Мелеагант. – Моргана, ты способна соображать?

-А смысл? – фыркнула она, но кивнула.

-Действительно, - согласился Мелеагант. – Лея беременна от Артура и получила…то проклятие.

Если вы никогда не видели, как на глазах изменяется человек, познавая смысл слова «трезвость» на уровне чувств, то вам не дано узнать, как изменяется фея, когда слышит заветное и запретное…и проклятое, то, что потрясает её настолько, что она мгновенно трезвеет, и начинает смотреть осмысленнее…

-Кобель! – выплюнула Моргана, качнувшись, перекрещивая рот, но, в принципе, уже не заплетающимся языком. – Он и…с тобой?

Лея кивнула, прячась от взгляда Морганы, чувствуя, впервые, перед нею огромную вину.

-Отравлю! – пообещала Моргана бессильно и обратилась к Мелеаганту, - и что делать?

-Ты мне скажи, - предложил он. – Леди Озера отказалась им помочь.

-Вот дрянь, - вынесла вердикт Моргана, но её мысли были явно дальше леди Озера и её решений. – Варианты, Лилиан?

Лилиан пожала плечами, Моргана выругалась…