Трилогия. Часть III. Цирк Уродов

Я долго радовался, что один остался
Но видимо, не так решил Господь.
За мной пришли, я долго удивлялся
Кому ж понадобился Двуликий я, урод.

Догадки в общем, были не верны —
Меня не убивать мои враги пытались.
И из дурдома угодил я в цирк,
Туда, где все над всем смеялись.

Мой дом — шатер, семья — уроды цирковые
Но даже изменили амплуа мне вмиг.
Я был Двуликий, был Двуликий Мститель
А стал увы — на этом шоу новый фрик.

Ох, сколько нас, судьбою обделенных
Вот, мальчик на цепи, рычит как волк.
Близняшки-акробатки, дама с бородою
Горбатый карлик, девочка без ног.

Вон — парень, как похож он на лягушку,
Старик, что был рожден без рук и ног.
И рядом с ними — девочка-старушка
Чей возраст юн, но лик меняет срок.

Я выступал, подбрасывав монетку,
По свисту воздуха судьбу людей читал.
И вот однажды, после представленья
Мне карлик Тони тайну рассказал.

Что юная старушка — моя родная Лиззи,
А дама-птица — это Тельма, вот дела!
Я был взбешен, хотелось возразить им
Но вдруг в шатер к нам чья — то тень вошла.

Ведь это — Мистер Ужас, хозяин балагана
Давным-давно он сделку с Сатаною заключил.
— Пора в турне, нас ждут неведомые страны
Нам с вами надо всю планету обойти.

Мы заработаем на этом кучу денег,
И будем жить в богатстве, словно короли.
— Да что ж ты говоришь, какие деньги?
Вдруг чей-то силуэт явился к нам из тьмы.

Очередной уродец-клоун вышел на арену,
И в рот без колебаний себе бритву он вложил.
— Достаточно нам лжи, на краешке вселенной
Ты нас оставил, и не дал нормально жить.

Всех подобрал — на улицах и в парках
В домах смиренья, подворотне, тюрьме
Нам обещал ты нашу жизнь исправить,
Да нет просвета у нас более нигде!

Ты лжешь нам, мистер Ужас, мы пашем, словно куклы
Работаем на публику с зари и до зари.
А денег мы не видим, — вдруг кулаком он стукнул
Хозяина глаза внезапно кровью налились.

Схватил огромный кнут, и клоуна ударил:
— Ну, кто еще из вас тут хочет бунтовать?
Заткнись ублюдок Пого, меня ты не заставишь
Вам обещания что дал я исполнять.

Готовьтесь, твари, завтра уезжаем, —
Он закурив сигару, вышел из шатра.
Я был взбешен, увидев эту наглость,
Цинизм, мизантропию, и его дела.

— А как давно мой друг, ты пашешь на ублюдка?
Задал я клоуну несчастному вопрос.
— Уж десять лет служу, довольно злая шутка
Меня к нему сам черт тогда занес.

Я был мальчишкой, и внезапно получилось
Что я нечаянно сломал аттракцион.
А сам хозяин до того взбесился
Что раздробил кнутом мне детское лицо.

В полицию бежать, мне не было резона —
Ну кто из копов станет слушать сироту?
И с того дня для общества изгоем
Я стал навек, уйдя спокойно в темноту.

А Мистер Ужас Тони отыскал, тогда он
Был мелкий жулик, вор и хулиган.
От тюрьмы отмазал, но работать надо
Он не сказал ему, а приказал!

Девицу с бородою подкинули в корзине
И местный пастор отказался от нее.
Он получил немало денег, та еще скотина
Забросил церковь, и пустил вранье

Что девочка та, мол, мертва, закрыли дело
А он живет безбедно, он — миллионер.
Имеет вискокурню, три лавки и бордели
Ему не нужен Бог, закрыл к Христу он дверь.

А человек-сигара — чуть машиной не раздавлен
Но он как мы заложником на веки стал.
Я слушал биографии трагичные уродцев
И по щеке скатилась красная слеза.

Я плакал кровью, о себе сказал я,
И все сочувствуют, качая головой.
Впервые я почувствовал как будто счастлив
Как воссоединился со своей семьей.

Мы утром двинулись, давали выступленья
Порой по три — четыре раза в день.
Вся труппа с ног в усталости валились
А я сдружился с Пого, он открыл мне дверь.

Он обучал меня метать ножи и карты,
Я думал — чем поможет баловство?
Однажды Мистер Ужас кнут схватил, вот тварь — то
Пытался рассадить безногому лицо.

И я впервые за шесть лет хозяина ударил,
Он разозлился, посадил меня на цепь.
Хотел его убить — нашелся вдруг предатель
Мальчишка-волк все рассказал, вновь плеть

Упала на спину, а после и на руки,
Меня он бросил в клетку к тиграм подыхать,
Но ночью вдруг явился Пого, с ним был Тони
Ребята начали замки цепей ломать.

— Беги скорей отсюда, и спасай малышку,
Вот адрес — моя бывшая жена
Тебе поможет, приютит, — вдруг лязгнула задвижка.
— Беги скорее, за тобою идет тьма.

Схватил я Лиззи и помчался, словно волки
Которые бегут на водопой.
Был Тони прав — за мной идут с двустволкой
Их выстрелы тревожат нас с тобой.

Сам Мистер Ужас с кучею бандитов
За нами гнались, чтоб загнать в тупик.
Обмякла Лиззи, прекратилось вдруг ее дыхание
И я издал отчаянья и боли дикий крик.

Они меня схватили, били очень больно
И вынужден я был под пыткою сказать
Что выручили меня Пого, а также карлик Тони
Но усмехнулся Мистер Ужас: — Это мог давно я знать.

Спасибо, мальчик-волк, помог мне очень знатно!
Девчонку — в гроб, а этого — к львам!
Меня опять садили к хищникам, погано
Погано видеть, что в тюрьме твои друзья.

Избитый Пого снова горько плачет,
А Тони улыбнулся: Не горюй!
Львы не тронут нас, я жил давненько с ними
Так что спасут они всех нас, мой друг.

Эй, Цезарь! — подошла большая кошка,
Он улыбнулся, и лизнул мое лицо.
Мы улеглись, поплакали немножко
А утром вдруг мы увидали подлецов.

Мою племянницу зарыли, как собачку
Поставив на могилке деревянный крест.
Я понимал, что так или иначе
Мне надо выбраться, чрез обитателей сих мест.

И вот, мне предоставил случай Дьявол —
В ту ночь была на небе страшная гроза.
А Мистер Ужас на арене раскурил сигару,
Пел песни глупые и виски распивал.

У Пого в закромах нашли мы пилку,
Открыв замок, я взял его ножи.
Вокруг я осторожно огляделся,
И в балаган к мерзавцу поспешил.

Он так смеялся, что уже не слышал,
Как нож свистит, вот появилась кровь.
Сигару выронил от боли, повернулся,
И вот — мое лицо увидел вновь.

— Да как ты вылез? Я с тобой расправлюсь.
Не зря твою племянницу я голодом морил.
А чтобы копы не арестовали
Я очень знатно всем им заплатил.

Твоя девчонка заболела пневмонией,
И я надеюсь, что тебя сломал.
Так, получай! — кнут взвился ввысь со свистом
Я с линии атаки убежал.

Увидев цепь, я быстро меры принял
Ублюдку этой цепью по лицу попал.
Он стал читать тогда же странную молитву
И понял я — ведь был то черный «Отче Наш».

— Что? Что такое? Почему же
Не помогает колдовство в сей страшный час?
— Да потому что, просчитался Мистер Ужас, —
Вдруг звонкий голос Пого прозвучал.

— Я сжег сегодня колдовскую книгу
Чтоб мы свободны стали в своих чувствах.
Мы — люди, а не куклы без души
Что будут до смерти работать на безумца.

Воткнулся нож в плоть злого гения, с той силой
Как не способен был я на нее.
— Пусть в клетке хищника найдешь свою могилу!
Я крикнул, и тот час же выпустил зверье.

Львы и тигры разорвали плоть безумца
Был съеден до куска безумный чернокнижник.
И в балаган зашел я, улыбнувшись
Покончил наконец — то с властью тирании!

— Ну что ж, друзья, теперь же — вы свободны!
Но радости не видно на их лицах.
— Хоть мы для общества останемся уродами
Бросать нас в мир большой — самоубийство.

Уродство не подделать, как ты ни старайся
Своим уродством честно зарабатывали хлеб.
Да, Мистер Ужас был колдун коварный,
Но стало ль лучше же от этого тебе?

А нам? Нам разве хорошо остаться без работы?
И в балагане фрики поднимают гвалт.
— Он не платил вам, и считал вас за уродов
Но мы все — люди, это ты и я.

Я отыскал огромный сейф, теперь же — будем
Действительно мы жить как короли.
Я ваше будущее изменю, как люди
Вы заживете в мире полном тьмы.

Излечим волка-мальчика, чтоб не смеялись
Над ним богатые уроды и их дети.
Ну, вы со мной?
— Конечно! — закричали
Все те, кто обделен был в нашем свете.

Вдруг выстрел нам гармонию нарушил,
И Пого вышел, пистолет держа в руке.
— Прости нас, друг, тебя внимательно я слушал
Но нет предателю отныне места на земле.

Я изменил им судьбы, всем купил по дому,
Построил клинику, собратьям помогать.
Однажды ночью зимней и безлунной
Мне в дверь стал кто-то жалобно стучать.

Открыл я дверь, за дверью — карлик Тони
Точнее, бывший карлик, а теперь — красавец.
Нашел жену, живут они в Нью-Йорке
Там, где когда-то проживал мой братец.

— Я не могу так, без тебя нам скучно.
Прошу — давай откроем снова этот карнавал.
Но мы не будем делать деньги на уродстве,
А честно увеличим наш совместный капитал.

Больше дело сделал ты для всех нас, братец
Добро пожаловать, мы все — одна семья!
Мы с ним вино в гостиной попивали
— А человек-сигара как? — спросил вдруг я.

— Он умер, но просил меня пред смертью —
Лишь только чтобы ты его не забывал.
И под мое молчанье гробовое
Он фотокарточку мне в руки передал.

Там наша труппа цирковых уродцев
И Мистер Ужас рядом с нами улыбался.
Я с раздраженьем оторвал кусочек
Где лик виднелся этого мерзавца.

— Ну что ж, откроем карнавал мы снова!
И будем выступать там, только в новом амплуа.
— Ты был со всеми нами благороден
Но почему же ты не изменил себя?

— Эх, Тони, милый, братец мой любимый
Ты сам мне говорил тогда
Неважно, будешь ты красавцем или фриком
Но главное — чтоб у тебя цвела душа.

Опять забыл? — он улыбнулся мне сквозь слезы.
— Я еду, завтра ждите вы меня.
Они ушли, я предавался грезам,
Как света луч вдруг ослепил меня.

Передо мной стоит тот грозный ангел,
Не просто ангел — сам Архистратиг.
— Господь деяния твои прощает,
Ты смог грехи свои сполна все искупить.

Тебя там ждут, в Раю теперь ты будешь,
При жизни, не в земле, пойдем со мной.
Он протянул мне руку, тут же говорю я:
— Меня послушай, я ведь не герой.

Я в жизни этой сделал множество ошибок,
И вот — теперь хочу я людям помогать.
Скажи — я что — апостол? Человек лишь
И я не заслужил при жизни светлый Рай.

Игра по правилам идет, всегда так есть и будет
Всегда веками шла по правилам игра.
Дай мне возможность, помогать тем людям
Которых жизнь порой несправедливо обошла.

— Да, мудр ты, Божий раб, и поступай, как знаешь
И поступай отныне, так, как сердце повелит.
А мне пора на небеса обетованные,
Но знай — тебя там ждут друзья твои.

— А что же стало с Тельмой? Она была женою
Сообщницей, помощницей злодея-колдуна.
— Ее с того момента постигло злое горе,
Была богачкой — проституткой не была.

Она за героин сдавала свое тело,
Недавно ей безумец прострелил башку.
Она нашла сполна ответ за преступленья
И вот, отправилась к Небесному Суду.

Он испарился, вот, в такси я еду,
С тех самых пор прошло уж двадцать лет.
Моя семья со мной, перевалил за сотню
Мой возраст, жду одно — узреть небесный свет.

Кровавая дорога порой бывает тяжкой,
Спасибо Богу, искупил грехи свои.
Опять беру сигару, губами жадно к фляжке
Коснулся, и вновь начал виски пить.

Как ангел мне сказал — отпущено два века
Два века, чтобы делал я добро.
И также бывшим фрикам — семьи моей членам
Господь дал жизни очень долгий срок.

Все обрели блаженство, а я — остался фриком
Неважно, как я выгляжу, порой жизнь хороша.
Ведь люди не умеют, и даже не увидят
Хоть страшное лицо, но пусть поет душа.