Глава 18

-Моргана, к тебе можно? — в двери просунулась Лея.

-Заходи, — промолвила Моргана, наблюдая в зеркало за тем, как служанка ловко вскальзывает в помещение. Она не решалась обернуться на нее и посмотреть прямым взглядом, боясь, что тогда Лея прочтет в ее лице больше, чем следует открывать Моргане другим, потому фея продолжала наблюдать за девушкой в зеркало.

-Что мне следует доложить тебе о Гвиневре? — спросила Лея, быстро оглядевшись и убедившись, что никого в помещении нет.

-Всё, — просто ответила Моргана, по-прежнему не поворачиваясь к танцовщице.

-Ну, — Лея смотрела в зеркало, пытаясь поймать взгляд Морганы, но та упрямо смотрела то в сторону, то лишь в свое отражение, — к ней приходит только отец, который пытается давить на нее и предлагает ей контролировать Артура…

-Как он ей это предлагает? — быстро прервала фея, внутренне собираясь. — Какие способы?

-Он считает, что Гвиневра должна его соблазнить и заручить свои слова и свой вес беременностью.

-Они поженятся на этой неделе! — поразилась Моргана, — до их официальной ночи…

-Герцог считает, что Гвиневре следует поступиться своей честью как можно скорее, чтобы не тянуть с наследником, — Лея пожала плечами.

-Сколько ей? — тихо спросила Моргана, глядя в сторону, уже не в зеркало, но еще не на Лею.

-Месяца не прошло с ее шестнадцатой весны, — также тихо отозвалась Лея, — но отец торгует ее уже года полтора-два.

-Господи, избавь меня от искушения оторвать ему что-нибудь! — Моргана ударила ладонью по столику, и жалобно звякнули баночки с маслами и настойками для красоты.

-По мнению многих — это хороший возраст для вступления в брак. Наверное, отцу виднее…

-Виднее? — Моргана порывисто поднялась, не глядя на Лею, выговаривая словно бы для стен, она разразилась бурной речью. — Виднее? Да она так тонка и бледна, и вообще, я сомневаюсь, что она готова выносить ребенка. Ей нужно прежде окрепнуть, налиться силой и…

Моргана осеклась, и снова обернулась к зеркалу, словно бы Лея была для нее пустым местом.

-Так можно наделить Артура бессилием! — радостно предложила Лея, — уверена, Лилиан…

-Нет, нет, нет! — Моргана сделала несколько порывистых шагов по комнате, — я поговорю с Артуром, не переживай. Так, что еще ты мне скажешь?

Моргана взяла себя в руки и снова уселась перед зеркалом. Лея, выждав паузу, в которую она так и не добилась пояснений, продолжила:

-Гвиневра боится и отказывается. Она считает, что это греховно так использовать себя, еще и до свадьбы, да и в целом — она очень боится, она же неопытная, да и не разговаривал с ней никто на эту тему никогда.

-Поговори с ней, просвети, чтоб она хоть какое-то представление имела, — предложила Моргана, но ее мысли были уже где-то далеко-далеко.

-Хорошо, — согласилась Лея, — еще к ней ходит сам Артур. Он говорит ей о любви и пытается читать стихи, но лучше бы не пытался, потому что стихи его собственного сочинения, и мало того, что отвратительно безвкусны и глупы, так еще он их же и забывает. Как вам нравятся его недавние строчки: «Ты прекрасна как луна, что этой ночью была видна, но умерла с рассветом, не попрощавшись со своим поэтом»?

-Ужас, — Моргана ухмыльнулась, — я могу ему еще порекомендовать в том же духе…

-Не надо, я ведь это слушаю, — испугалась Лея. — Помимо меня у Гвиневры еще две служанки, приставленные Артуром, но они не…входят в число ее доверенных лиц. Чаще, чем я, с ней проводит время ее нянька — кормилица Агата. Она приехала вместе с ее свитой и Гвиневра хочет оставить ее здесь.

-А Артур? — осторожно спросила Моргана.

-Он не хочет ей возражать.

-Эта… Агата, какая она?

-Она может, без сомнения, отдать жизнь за Гвиневру! — отозвалась Лея, и в ее голосе скользнуло неприкрытое восхищение. — Простая, незнатная, но преданная! Пререкается с герцогом, когда он запрещает Гвиневре есть лишнего.

-Чего он делает? — Моргана невольно взглянула на Лею, решив, что ослышалась. — Кого?

-Он запрещает ей есть лишнее, боясь, что она поправится, а Артур не станет брать в жены толстую девушку. Гвиневра не жалуется, говорит, что раньше, дома, было хуже, сейчас ей позволено за столом при Артуре есть все, но в его отсутствие…

-Вот же подлец! — Моргана взглянула на Лею так, словно это она была во всем виновата. — Ладно, еще что-нибудь скажешь?

-Ну, — Лея покраснела, — ко мне Уриен заходит.

-По делу! — рявкнула фея, мгновенно утратив невозмутимость.

-И Гвиневра, кажется, тоже к нему неплохо относится.

-Ясно, — тон Морганы не предвещал ничего хорошего, — ступай, Лея!

Лея, радуясь, что так легко отделалась, умчалась, а Моргана, недолго еще побродив по комнате и клокоча праведным гневом на герцога Кармелида, потребовала у Марди принести ей плащ (в замке похолодало) и вышла в коридоры.

Найти герцога Леодогана ей было несложно. Она, руководствуясь странным чутьем хищника, нашла его в течение десяти минут в компании Персиваля и Уриена. Они втроем что-то

обсуждали, причем, глядя на лица всех трех, сразу становилось понятно, кто уже считал себя выше всех, кто просто буйствовал, а кто не хотел находиться здесь в такой компании.

Моргана не стала размениваться на смущение и издевки, на ожидание того момента, когда на нее обратят внимание (тем более, некий граф почувствовал ее приближение даже стоя к ней спиною), она даже решила, что лучше именно при свидетелях налететь на Леодогана.

-Господа! — ласка Морганы прозвенела сталью в коридоре. Уриен развернулся быстрее, чем следовало бы по этикету, Персиваль радостно ухмыльнулся, жадно оглядывая фигуру феи, а герцог Леодоган, словно предчувствуя, помрачнел лицом, но попытался выдать это помрачнение за радость. Вышло плохо.

-Моргана! — воскликнул герцог, на правах, как он уже себя считал, королевского родственника, — какая честь, я так рад…

-Рот закрой! — посоветовала Моргана, и в коридоре повисло напряженное молчание. — Отошел!

Это уже было для Персиваля, который поспешно посторонился, не представляя, что она захочет вытворить. Уриен даже не пытался вмешаться, хотя видел, что на герцога идет расправа, неважно уже даже за что, но Кармелид был ему неприятен, и заступаться за него граф не собирался.

-Слушай сюда! — Моргана, левой рукой, на которой опасно блеснул темно-синей вспышкой браслет-амулет, схватила герцога за волосы и дернула к себе, он был выше, чем фея, но это ей не помешало. Кармелид попытался вырваться, но Моргана очень тактично и деликатно пнула его коленом в живот и, не ожидавший подобного герцог, согнулся от боли и предпочел, видимо, смириться и все же послушать.

-Слушай меня, ты, вонючий козел, — продолжила Моргана свистящим шепотом, — если ты, гниль болотная, еще раз будешь издеваться над своей дочерью, говорить ей, как поступать, сколько следует, есть, пытаться ее использовать или заставить ее участвовать в своих интригах, я, мой милый друг…не дергаться! Я, мой милый друг, тебя кастрирую проржавленным серпом, веришь?

Она с отвращением выпустила из своих рук сгибающегося герцога и тот, охнув, сполз на пол и мелко запищал что-то неразборчивое.

-Думаю, веришь, — Моргана распрямилась, откидывая упавшие во время экзекуции волосы на лицо. — Господа, вы уж извините, но, как сводная сестра короля, я не могу допустить, чтобы над его невестой издевались. Даже если родной отец.

Моргана злобно сверлила взглядом пытавшегося подняться герцога.

-Я болен, если теперь хочу выучить гибель Приама из Вергилия? — Персиваль взглянул на фею с почти, что полным идиотским благоговением.

-Да, — согласилась Моргана, не удержалась от взгляда на Уриена и опустила взор, разом превратившись в милую придворную даму. Она поправила на своих плечах накидку и пошла по коридору дальше. Персиваль бросился поднимать Кармелида, не пытаясь даже удержаться от шуточек.

Но Уриен не разделял его веселья. Он не мог отвести взгляда от исчезающей Морганы и странные мысли рождались в нем.

-Что, граф, не терпится по носу получить? — гоготнул Персиваль, пихнув Уриена под ребра, — эх, герцог, хорошо она тебя уделала! Девчонка боевая, с огоньком!

-Пошел к черту, идиот! — обозлился Кармелид и, держась за живот, похромал прочь.

-А что я? — не понял Персиваль и обиженно заныл, издеваясь, — Моргана его оби-идела, Моргана плоха-ая, а герцог хоро-оший.

-Эта тварь еще заплатит…- тихо прошипел Кармелид и, к его счастью, не был услышан.

Персиваль и Уриен проводили взглядом Кармелида, а затем граф обратился к рыцарю:

-Как думаешь, это правда? Он истязал Гвиневру?

-Наверняка. — Персиваль пожал плечами, — хотел добра для дочери, хотел выдать ее скорее да лучше, она ведь почти что из полной нищеты. Бесприданница.

-Это мерзко.

-Это политика, — Персиваль пожал плечами, — иногда приходится жертвовать кем-то для чего-то.

-Ладно, оставим этот спор, — Мори искоса взглянул на рыцаря, — скажите, пожалуйста, друг мой, а что вы скажете о сэре Николасе?

-О Николасе? — Персиваль почесал затылок огромной пятерней, тихо впадая в задумчивость, — ну, так сложно сказать сразу. Рыцарь, еще со времен Утера, но не как воин даже прославился, а как бумажный деятель. Тоже что-то постоянно разбирал, но в битве, говорят, редко появляется, судить не могу — не видел. Или, подожди…

На лице Персиваля проступило понимание. Он широко ухмыльнулся:

-Ревнуешь к Моргане? А как же твоя служанка?

-Не твое дело, — прорычал граф Мори, пойманный так легко и просто в сети собственных чувств.

-Ай да граф, ай подлец! — Персиваль загоготал, довольный открывающимися обстоятельствами, — Николас вообще не охотник до женщин, я не могу даже припомнить ни одного его романа. Чудак-человек!

***

-Ланселот, что в этом сложного? — Лилиан взглянула на переплетенные стебли в своем венке и сравнила с истерзанными кусочками травы в руках Ланселота, — этот стебелек сюда, этот под него.

Она ловко переплела несчастный венок в руках юноши и вернулась к своей работе, проверяя тугость плетения. Настроение у целительницы было весьма и весьма колеблющимся: от острого приступа счастья до мрачного предвестного и Ланселот чувствовал эти изменения, но как человек не самого глупого склада, он предпочитал делать вид, что вообще не понимает ни о чем происходящем и уходил в плетение венков.

Лилиан не застала утром Мелеаганта. Когда она проснулась (гораздо позже, чем обычно), солнце уже стояло в небе, а принц, как узналось, уже отбыл на охоту. Лилиан не знала, как реагировать, как действовать и думать, ее мысли метались от двух состояний, из крайностей в крайность и все эмоции отражались на ее лице. Наверное, осознавая это, она взяла Ланселота за руку и потащила его в сад, чтобы и быть в компании, и сильно не показываться никому на глаза. Ланселот молчал, чем-то тоже озадаченный и оба они пытались делать вид, что лишь плетут венки, но на деле оба пытались исцелиться от метаний.

«Я глупа! Боже, для НЕГО я только служанка, лишь игрушка! Какого черта…» — сухие слезы щипали глаза, но Лилиан терпела, сжав зубы, и руководила действиями Ланселота:

-Дубовый листок распрям, он съеживается!

-А дубовый листок, напомни, что значит? — спросил юноша, которому, по большому счету, было почти наплевать, что значит какой-то несчастный дубовый листок, но его томило что-то странное, висевшее в его сердце.

-Знак дружбы…- отозвалась Лилиан ровно.

«Которой у меня больше не будет с Мелеагантом! И всё из-за глупости и моей несдержанности!»

-И еще, — продолжила целительница также ровно, чтобы Ланселот не почувствовал ее дрожи в голосе, — «Ты редкий человек!»

«Редкая сволочь! Ушел, а я сиди и гадай теперь. Хотя, чего гадать? У него таких как я — десятки. А я-то дура!.., но он всё-таки сволочь!»

-Точно, — Ланселот отозвался также равнодушно, но Лилиан была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить это. — А маргаритки?

-«Я счастлив, когда счастлива и ты», а вообще… — целительница неожиданно отложила свой венок в сторону и поднялась с садовой резной скамьи, разминая шею, — уже не так важно.

-Согласен, — грустно отозвался юноша. — Я с той девушкой…ну, та, что служанка Мелеаганта, помнишь? Я так разочаровался.

-В ней, в себе, в политике? — Лилиан взглянула на своего друга. — Что случилось? Вернее, что опять случилось, что бедному юноше разбили сердце?

-Она думала, что я титулованный, — Ланселот вздохнул, и душу Лилиан обожгла иголка жалости, — а я даже не рыцарь! Она думала, у меня есть наделы и деньги, а я — выкормыш Озерной лицемерки!

-Тихо, услышит! — Лилиан испуганно огляделась на блестевший вдалеке садовый пруд, — ты же знаешь, как она может!

-Не лицемерка, хочешь сказать? — поинтересовался Ланселот с нехорошей усмешкой. — Я хотел быть друидом когда-то, хотел также заниматься травами и лечить людей, но она пыталась всегда меня использовать по-другому, и я чувствовал себя хуже всех в ее доме. Все ее дети, и ты… вы все учились у нее, а я — мальчик для ее интриг, в котором она не нашла ничего, но которого пыталась запутать своими сетями! Вот как…

-Ты скоро закончишь? — холодно поинтересовался до боли знакомый и до той же боли недосягаемый голос, и Лилиан медленно обернулась на него, не зная, как быть и как себя вести.

Она не ошиблась.

Мелеагант стоял позади них с привычной уже усмешкой, облаченный в простые одежды, не расшитые шелком и золотом, но даже в них угадывалось что-то очень благородное и статное. Он был один, стоял, прислонившись к статуе Великого Воителя, и наблюдал за метаниями Ланселота.

-Ваше высочество, — Ланселот смутился, — простите меня, я…

-Не прощу, — пообещал Мелеагант и взглянул на Лилиан, — ты давно встала?

Она шевельнула губами помимо воли и слова показались ей особенно чужими:

-Часа три назад…ваше высочество.

-Прекрати! — Мелеагант поморщился и сделал несколько шагов, сокращая до нее расстояние, — позволим сначала Ланселоту договорить или я могу поговорить с тобой?

-Я уже закончил, — возвестил Ланселот, смутно соображая…

-Чудно, тогда услышь еще кое-что, — Мелеагант не смутился враждебности в голосе юноши, — Моргана хочет, чтобы ты приехал в Камелот. Собирайся сегодня же. Она хочет, чтобы ты заявился ко двору, прости господи, Артура, и стал его рыцарем.

-Уже? — удивился Ланселот, — она сама при дворе…

-Она ясно дала понять в своем письме, — жестко оборвал Мелеагант. — Ты заявишься, и она скажет тебе, как быть, но учти, ты не знаешь ее. Совсем. Для всех — вы незнакомы, она просила предупредить и это.

-Я понял, — Ланселот смутился того гнева, который показался ему в словах принца, — Лилиан, ты не поможешь мне подготовиться к отъезду?

-Да, — Лилиан возликовала. Она, конечно, понимала, что Ланселот сейчас просто задавит ее расспросами о смутном своем подозрении, но находиться рядом с Мелеагантом, было еще хуже.

-Поможет, но позже, — распорядилась судьба в лице принца де Горра. — Ступай, Ланселот!

Ланселот оглянулся раз или два, пока возвращался в замок и шел он медленнее, чем обычно, но Мелеаганту было все равно до этого юноши в данный момент.

Принц обнял Лилиан, которая совсем обалдела от его порыва и едва устояла на ногах и ей потребовалась почти минута, чтобы вернуть себе возможность здравого размышления.

-Пустите, ваше высочество! — взмолилась Лилиан, но ей не поверил бы даже самый наивный человек.

-Лилия, — он перехватил ее за талию и прижал так, что теперь она была прижата к нему спиной, зарылся носом в ее волосы, вдохнул, — ты мой цветок чистоты и порока, святости и власти, какого черта тебя занесло сюда? Почему же тебя не прибило к нашему болоту раньше?

-Ветер моей судьбы плохо ориентируется в картах, — промолвила Лилиан, и более сопротивляться не пыталась.

***

Моргана сидела в зале Совета на полу, спиной к дверям и вчитывалась в оставшиеся указы и письма, она с ужасом начинала осознавать неприятный факт: еще при Утере бумажные дела королевства поползли в сторону преисподней, не велся учет казны, письма терялись и всплывали — одним словом, веселье начинало набирать действительно жуткие обороты.

Моргана не имела сама ни в одной сфере своей жизни полного порядка, и, хотя могла ориентироваться всюду, все-таки последовательницей аккуратности ведения дел она не была, но по сравнению с тем, что творилось в архивах Камелота…

Фея твердо поставила себе задачу — навести порядок, пусть даже и примерный лоск, для вида, но чтобы можно было без труда найти что-то. В конце концов, неважно, кто на престоле — Артур или здравый смысл, все равно, необходимо отслеживать, как минимум, учет пошлин и сборов, а также раздачу монет населению и то, сколько уходит на постройку, перевооружение…

Но, странное дело, казалось, что в Камелоте долгие годы никто не занимался этим! Моргана не могла найти ни одного реестра, ни одного документа с переписью или отслеживанием дел, и ее мрачное настроение не улучшалось.

Нет, в некоторых документах, касающихся указов короля, чувствовалась чья-то друидская рука, пытающаяся навести порядок, но эта рука, видимо, перенаправляла из лучших побуждений что-то в другие руки, а там уже все терялось. Наверняка, поручения выполнялись, но отчитываться по ним письменно вряд ли было возможно.

«Мерлин единственный, кто работает, что ль?» — с ненавистью думала Моргана, натыкаясь на все, что угодно, кроме нужного. — «Я вам здесь наведу порядок! Я вам здесь такую систему создам…»

Она не сразу услышала, как за спиной скрипнула дверь, но зато сразу услышала гнусавое мурлыканье юродивого братца Артура — Кея:

-Мне скучно!

Моргана не обернулась на его голос. Это проблема Кея, что ему скучно, ей вот, Моргане, вообще не скучно, а очень даже весело, ведь так весело проводить перепись населения уже после уплаты части пошлин!

-Кей! — это был уже окрик Артура, и не отреагировать на его голос Моргана не могла уже из вредности, обернулась:

-Вы по делу, король? Или так?

-Моргана! — Артур не ожидал встретить здесь свою сводную сестру, но, кажется, обрадовался, — я искал Кея.

-Но мне скучно! — заныл означенный Кей.

-Кей здесь, забирай и не мешай мне! — попросила фея и отвернулась к бумагам.

Артур не шелохнулся, он стоял и смотрел на спину Морганы, но та, чувствуя спиной его взгляд, игнорировала.

-Что ты делаешь здесь? — спросил король тихо.

-Работаю, — отозвалась фея, не поднимая головы, — придется создавать реестр учета казны, пошлин, вести кучу списков, потому что прежде их не вели!

-А зачем? — Артур отмахнулся от попытавшегося вовлечь его в танец Кея и прошел к сестре, опустился с нею рядом на колени. — Зачем это?

Моргана решила даже, что Артур издевается, и, воспылав праведным гневом, обернулась, уже было к нему, и замерла, встретив истинное непонимание в его глазах.

-По какому принципу ты будешь собирать налоги со своих земель? — тяжело вздохнула Моргана. — Сколько, как и с кого? Как отследишь, сколько собрано по сравнению с прошлым сбором? Как меняется население?

-Мне скучно…- захныкал Кей и попытался схватить один из свитков из-под носа феи, за что получил по рукам от нее же.

-По какому принципу ты отследишь, сколько направлено и потрачено из казны, сколько остается? И я только о деньгах! — Моргана загнула палец, — а население? Камни? Металлы? Меха и мед? Как ты отследишь, сколько писем и кому было отправлено? В памяти станешь держать?

-Мне скучно, — Кей пихнул Моргану под локоть, надеясь, что она развеселит его.

-Пошел прочь, — отозвалась она, не оглядываясь даже на юродивого. — А, Артур?

-Я не думал, — честно признался смущенный мальчишка, чьим-то недоразумением назвавший себя королем. — Я просто…не думал. Мерлин пытался мне что-то объяснить, но саксонцы…и Гвиневра приехала. И вообще…

-И при отце твоем не было системы, — мстительно сообщила фея, — а вот при мне, если дашь полномочия, будет.

-Конечно! — Артур взглянул на нее с подкупающей благодарностью, — конечно, я составлю приказ, чтобы ты могла делать все-все…

-Я сама составлю, — пообещала Моргана, — я знаю как.

-Спасибо, ты столько для меня делаешь, — Артур, кажется, был тронут и он уже словно забыл о том, что Моргана обманом использовала облик Гвиневры.

-Не для тебя, — поправила фея, — для народа. Народ не виноват, что у них король…ты!

-Мне скучно, — Кей попытался влезть между ними, обиженный тем, что его не берут никуда.

-Уже послезавтра я женюсь…- непонятно зачем произнес Артур, глядя в упор на Моргану каким-то непривычным и нешедшим ему провалом глаз.

-Послезавтра и поздравлю, — она снова уткнулась в бумаги.

-Это так странно…- Артур отогнал от себя Кея, и попытался коснуться руки Морганы, но та невзначай увела руку в сторону. — скоро я буду женат на дочери Кармелида.

-Значит, проводи свою свободу, а главное, дай поработать! — Моргана отползла в сторону, пытаясь найти только что виденное ею письмо от главного казначея.

-Я верен своей невесте! — вспыхнул Артур, перехватывая ее руку, — если бы…

-Мне скучно, — сообщил Кей, настороженно привлекая к себе внимание.

-Если бы что? — переспросила Моргана, коварным броском перехватывая его запястье и высвобождая свою руку одним махом. — Если бы я тебя не соблазнила той ночью?

Кей издал булькающий звук, и Артур испуганно взглянул на него, словно бы вспомнив, что он еще здесь.

-Она шутит, — еле ворочая языком, заверил король.

Кей согласился и спросил:

-Потому что ей скучно?

-Потому что ей плохо, — отозвалась Моргана и увидела на полу, наконец, письмо. — Ступай, король.

Еще никто не выгонял короля Артура так нагло и спокойно. Казалось, он и сам не знает, как быть с нею и зачем вообще снова начал эту неприятную тему, но он словно бы потерял контроль над собою, ослаб на мгновение…

Мальчишка на престоле! Мальчишка, не знавший утрат жизни, скитаний, боли и холода, что он мог против нее?