Екатерина Позднякова

Грядёт засилье местечковых маттерхорнов -
Сугробных гор в несвежей снежной кожуре,
Отведай кофе с перцем, пирогов морковных,
Завязни в мёртвом январе, как в янтаре.

Солнце тонет в степи,
захлебнувшись волной ковыля,
Здесь, куда ни ступи,
неизвестная прежде земля,

Ты ещё здесь.
Город сползает в туманную взвесь,
Оседает - прибитый, расхристанный,
Словно контужен,

По листьям звёздочной травы
Скользит последний луч светила -
Слепой, отторженный.
И мы - ни живы, ни мертвы -

Город смотрит собачьи сны,
И невнятно хрипит по-чаячьи -
Изнутри на грудную клетку, хрустя,
Давит осень.

Первые звёзды,
Как первые листья
Холодной весной.
Здравый смысл роздан -

Апельсинами горькими пахнет прибой,
Ноты сердца - мускатный орех и лаванда,
Ветер выдохся, выжат своей ворожбой,
Отдыхает в лохмотьях цветов жакаранды.

Замерли застрявшие в барсучьей спячке боги,
Вмёрзшие клубками в пики северных хребтов,
Близится и тянет к нам сугробные отроги
Остробесконечная громада холодов.

В каждом глухом городке чрезвычайно извилисты
Улочки, слухи, речушки.
Где-то, в подобном местечке замшелом,
Старый пожарный у дома выращивал и́рисы,

Кажется, быть ближе
Можно, только став ближе к природе.
В лесу ещё можно слышать и слушать
Друг друга,

Сосны макушками вымели звёзды на Млечном Пути,
Лето лежит в туеске, притаясь на горе земляники.
Город истаял, сложился в мерцающий тонкий пунктир,
Вопль мандрагоры мерещится в лисьем встревоженном крике.

Тучи пиратскими чёрными метками
К солнцу подброшены -
Кто-то опять небеса обвиняет в молчании.
Мир до костей обожжён кругосветками,