Последние

Искажается свет в поднебесье
И спускается в толщу воды.
Тихий отзвук навязчивой песни,
Помещенный в природы труды,
И спускается в толщу воды.
Тихий отзвук навязчивой песни,
Помещенный в природы труды,

Я улечу в невиданные страны,
Как легкое гусиное перо,
Ненужное ни Канту, ни Перро,
Учуяв аромат природы пьяный.
Как легкое гусиное перо,
Ненужное ни Канту, ни Перро,
Учуяв аромат природы пьяный.


Где голая щербатая луна
глотала жадно чуткий шорох пороха
и птичка, что порхала, вдруг от шороха
упала вниз со страха — там Двина
глотала жадно чуткий шорох пороха
и птичка, что порхала, вдруг от шороха
упала вниз со страха — там Двина


На набережной сна лежал карбункул
Реальности разверстой на пути
Раскрывши грудь пришел ученый доктор
На лекцию о теле и душе
Реальности разверстой на пути
Раскрывши грудь пришел ученый доктор
На лекцию о теле и душе


Оглядывая гор зелёные вершины,
Три птицы устремились вглубь небес,
Где дол, и дом, и храм, дороги и машины
Невидимы глазам. Не видно и чудес
Три птицы устремились вглубь небес,
Где дол, и дом, и храм, дороги и машины
Невидимы глазам. Не видно и чудес


Меня зовут Григорий, я чернец.
Где и когда мне пищей стало море,
А страстью – ветром посланный венец?
До дна, до дна – пусть в чаше этой горе –
Где и когда мне пищей стало море,
А страстью – ветром посланный венец?
До дна, до дна – пусть в чаше этой горе –


На дальних рубежах ликует день,
но птичья неотесанная стая
уже летит, все крылья набекрень,
туда, где плачет солнце, угасая...
но птичья неотесанная стая
уже летит, все крылья набекрень,
туда, где плачет солнце, угасая...


Прости меня, Преступник, я не смог
ступить в твой дом, просторный, грязный, пыльный.
Беру билет - плыву подальше, в Сидней
(Жаль, застилают путь туман и смог),
ступить в твой дом, просторный, грязный, пыльный.
Беру билет - плыву подальше, в Сидней
(Жаль, застилают путь туман и смог),


Не пепел, а огонь, от прошлого оставив,
Я впопыхах живу, и мерзну каждый день
В неистовом котле жестоких зимних правил,
Тихонечко кладу в костер апрель
Я впопыхах живу, и мерзну каждый день
В неистовом котле жестоких зимних правил,
Тихонечко кладу в костер апрель


В пространстве циркуляция потока
пугает и влечет, лишая сна.
Я слышу странный шум, зеницей ока
случайно замечаю облик дна.
пугает и влечет, лишая сна.
Я слышу странный шум, зеницей ока
случайно замечаю облик дна.


Внутри меня случился маленький поджог.
Сердечный клапан выгорел дотла,
и зазвучал набат, но спасовал курок,
печально заискрился образ дна.
Сердечный клапан выгорел дотла,
и зазвучал набат, но спасовал курок,
печально заискрился образ дна.
